Т-100 (в ряде документов также Изделие 100 или просто 100) — опытный советский двухбашенный тяжёлый танк конца 1930-х годов. Один из последних советских танков многобашенной компоновки. Вместе с близким к нему по характеристикам экспериментальным двухбашенным тяжёлым танком СМК и опытным образцом тяжёлого танка КВ-1, Т-100 проходил фронтовые испытания в боях на «Линии Маннергейма» в ходе Финской войны. По итогам испытаний на вооружение танк принят не был и серийно не выпускался.
Проект тяжелого танка, который предполагалось использовать в качестве замены Т-35, был разработан в КБ Завода опытного машиностроения № 185 имени С. М. Кирова в Ленинграде в 1938 г. под руководством С. А. Гинзбурга. Э. Ш. Палей был ведущим конструктором Т-100. По компоновке эта машина напоминала тяжелый танк СМК, являясь его конкурсным образцом, отличие состояло в ходовой части. Экспериментальный Т-100 был изготовлен в 1939 г.
Корпус танка Т-100 изготавливался из катаных бронелистов и литых деталей, которые были соединены сваркой, клепкой и болтами. Противоснарядное бронирование обеспечивало защиту при дальности менее 500 м от огня противника. Т-100 имел две литые башни конической формы, которые располагались одна за другой, на большой башне была установлена командирская башенка кругового вращения, снабженная смотровыми щелями по всему периметру и оснащенная зенитным пулеметом ДТ. Нужно отметить, что, согласно первоначальному проекту, на Т-100 предполагалось установить три башни. Вооружение передней башни состояло из 45-мм пушки и пулемета, а задней — из пушки калибра 76 мм и пулемета. Еще один пулемет располагался в шаровой установке в кормовой части верхней башни. На Т-100 имелись телескопические прицелы. Ходовая часть состояла из гусеничной ленты, двускатных опорных и поддерживающих катков, ведущих колес заднего направления со съемными зубчатыми венцами и литых направляющих колес. Т-100 оснащался радиостанцией, рассчитанной на шесть абонентов.
Следует отметить, что по основным тактико-техническим показателям Т-100 превосходил Т-35. Вооружение Т-100 позволяло вести массированный огонь в различных направлениях, а бронирование вполне удовлетворяло требованиям времени. Однако Т-100 имел и ряд серьезных недостатков, среди которых в первую очередь большая масса и значительные размеры, сложность конструкции и многочисленность экипажа. Т-100 не был пущен в серийное производство. Экспериментальный Т-100 принимал участие в советско-финской войне 1939—1940 гг. К этому времени вооружение танка было модернизировано — вместо пушки Л-10 калибра 76 мм на боевую машину установили пушку Л-11 калибра 76,2 мм. Конструкция Т-100 послужила основой для разработки самоходной артиллерийской установки СУ-100Y. Кроме того, имелся второй вариант Т-100 — танк T-100Z, который предполагалось оснастить гаубицей. Также рассматривалась возможность создания на базе Т-100 бронированной инженерной машины.
История создания
В 1938 году двумя ленинградскими КБ были разработаны очень близкие друг к другу проекты нового тяжёлого танка с противоснарядным бронированием, предназначенного для замены Т-35. Кировский завод в лице СКБ-2 предложил машину СМК. Второй проект, получивший название Т-100, был разработан в КБ ленинградского завода Опытного машиностроения № 185 им С. М. Кирова под руководством С. А. Гинзбурга. Ведущим конструктором машины был Э. Ш. Полей. В целом Т-100 был однотипен танку СМК и отличался от последнего в основном типом подвески и вооружением. В течение 1938 года все согласования и рассмотрения в комиссиях и инстанциях проекты СМК и Т-100 проходили одновременно. Как и СМК, Т-100 первоначально проектировался трёхбашенным с установкой 76-мм пушки в главной башне и двух 45-мм танковых пушек образца 1934 года в двух малых башнях. Но при принятой толщине брони 60 мм масса машины не должна была превышать 55—57 тонн, поэтому число башен было уменьшено до двух. (Существует легенда, что решение о сокращении числа башен принял лично И. В. Сталин, который снял заднюю башню с представленного ему макета СМК и заявил: «Нечего превращать танк в броненосец!» Другой вариант — Сталин спросил, сняв с макета башню: «Сколько такая башня весит?» «Семь тонн», — ответили ему. «Так вот возьмите эти семь тонн и лучше укрепите броню!») В январе 1939 года чертежи Т-100 и СМК были переданы в производство. В соответствии с постановлением Комитета Обороны при СНК СССР, опытный образец Т-100 должен был быть изготовлен к 1 июня 1939 года, однако его изготовление затянулось на два месяца — опытный образец был полностью собран только 31 июля 1939 года и принят комиссией для проведения полигонных испытаний, объединённых с заводскими. Предполагалось, согласно программе АВТУ РККА, закончить испытания 3 января 1940 года, но в связи с началом советско-финской войны было решено дальнейшую проверку боевых и ходовых качеств провести в боевых условиях, заменив танковую пушку Л-10 на более совершенную Л-11. Танк был отправлен на фронт и принял первый бой 17 декабря 1939 года в районе финского укрепрайона Хоттинен.
Тяжелые и сверхтяжелые танки
Руководство страны и конструкторы в очередной раз задумались об усилении бронирования и вооружения советских танков (хотя работа никогда не прерывалась) в результате событий в Испании. Ранее, одновременно с передачей танка Т-35 в серийное производство, был решен и вопрос о его замене еще более совершенным танком. Работы над проектом начались в мае-июне 1933 года. Параллельно с разработками отечественных конструкторов рассматривался проект 100-тонного танка ТГ-6 (конструкция Гроте) и 70-тонного танка итальянской .
У танка Гроте было 5 башен, из которых главная была вооружена 107-мм орудием, а другие должны были иметь 37/45-мм орудия и пулеметы. Отечественные проекты, разработанные Н. Барыковым и С. Гинзбургом, представляли собой 90-тонные машины, имевшие 50-75-мм броневую защиту. Первый танк по проекту вооружался двумя 107-мм, двумя 45-мм орудиями и 5 пулеметами. Второй отличался только вооружением — одно 152-мм, три 45-мм орудия и 4 пулемета, и один огнемет в задней башне. Варианты были признаны удачными, их построили в виде макетов в 1/10 натуральной величины. Но производство опытного варианта отклонили.
Макет советского сверхтяжелого танка Т-39-1
В 1937 году КБ Харьковского паровозостроительного завода (ХПЗ) получило задание на проектирование нового тяжелого танка прорыва на базе Т-35. Заданием предполагалось создать трехбашенную машину массой 50-60 тонн с броней 75-45-мм, вооруженную одной 76-мм, двумя 45-мм пушками, двумя крупнокалиберными и 6 стандартными танковыми пулеметами. В новом танке предусматривалось использовать трансмиссию и ходовую часть от Т-35. Но к началу 1938 года смогли провести только эскизную проработку шести вариантов нового танка, различавшихся размещением вооружения.
В апреле 1938 года к этой работе было решено подключить ленинградский Кировский завод (ЛКЗ), а также завод № 185 им. Кирова. Первый завод проектировал танк СМК («Сергей Миронович Киров»), ведущий инженер машины А. Ермолаев; второй — изделие 100 (или Т-100), ведущий инженер машины Э. Палей. К этому времени на Кировском заводе в Ленинграде под руководством инженера М. Зигеля уже был изготовлен танк Т-46-5, имевший противоснарядное бронирование. Вооружение у него оставалось на уровне легкого танка Т-26. Скорость 30 км/ч, экипаж 3 человека. При общем весе в 32,2 тонны танк имел 60-мм броню на корпусе и 50-мм — на башне. В серию он не пошел.
Советский экспериментальный танк Т-46-5, 1937 г.
Работа над танками СМК и Т-100 продвигалась достаточно быстро: СМК был готов к 1 мая, а Т-100 — к 1 июня 1939 года. 9 декабря проекты новых машин и их модели рассматривались на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) и Комитета обороны.
Советский тяжелый танк прорыва СМК. Карельский перешеек, зима 1939 г.
Три башни располагались на танках одна за другой так, чтобы средняя башня возвышалась над концевыми. Сталину это не понравилось и заднюю башню убрали, чтобы использовать ее вес на усиление бронирования. И СМК, и Т-100 внешне были похожи и практически одинаково вооружены. Разница заключалась в подвеске. На СМК использовались торсионы (до этого они устанавливались лишь на опытном танке Т-28) — стальные валы с балансирами для колес, работавшими на скручивание, когда танк наезжал на препятствие. На Т-100 применялась подвеска с листовыми рессорами, которые сверху защищались броневым экраном.
Советский тяжелый танк прорыва Т-100, ноябрь 1939 г.
Танки были построены и переданы на испытания, которые начались в ночь с 31 июля на 1 августа 1939 года. Одновременно конструкторы Т-100 посчитали возможным разработать на его базе еще более мощный танк Т-100Z, вооруженный 152-мм гаубицей М-10 в главной башне, и САУ, вооруженную 130-мм морским орудием. На Кировском заводе кроме заказанного СМК был разработан еще и однобашенный танк КВ («Клим Ворошилов»), ведущие инженеры А. Ермолаев и Н. Духов. Танк имел укороченную ходовую часть СМК, броню толщиной 75-мм и по первоначальному замыслу два орудия в башне: 45-мм и 76-мм.
Советский опытный тяжелый танк КВ, сентябрь 1939 г.
Новый танк по результатам испытаний осенью 1939 года приняли на вооружение 19 декабря, а уже 17 февраля 1940 года его отправили вместе с танками СМК и Т-100 на фронт Советско-финляндской войны. Все три машины участвовали в боях, и хотя огнем противотанковых орудий калибра 37-47-мм им были нанесены некоторые повреждения, пробить их броню такие пушки оказались не в состоянии. Когда СМК подорвался на фугасе во время движения в глубине финской обороны, был тяжело поврежден и брошен экипажем, эвакуировать не удалось. Но и финны его трогать не стали. И после прорыва «линии Маннергейма» танк вновь оказался у нас. Чтобы доставить танк обратно на завод, его пришлось разобрать, а на заводе его уже больше не собирали и не восстанавливали.
Тяжелый танк КВ-2
Выяснилось, что 76-мм пушки танков КВ-1 слишком слабы для разрушения вражеских укреплений, поэтому было решено в срочном порядке вооружить этот танк 152-мм гаубицей в новой башне увеличенного размера — танк КВ-2. В истории танкостроения есть немного примеров, когда такое мощное орудие устанавливалось на танке во вращающейся башне. Высказывались сомнения относительно того, сможет ли выдержать ходовая часть отдачу при выстреле, но испытания показали, что танк сможет действовать, поэтому на Кировском заводе сделали 4 таких машины. Испытывали их на Карельском перешейке, где они бетонобойными снарядами в упор расстреливали гранитные надолбы на «линии Маннергейма». Когда один из танков вышел из боя, на его броне оказалось 48 вмятин от бронебойных снарядов, но ни один из них не пробил броню. Танк КВ-2 приняли на вооружение и до второй половины 1941 года серийно производили на Кировском заводе.
Назад — Вперед >>
| < Назад |
Описание конструкции
По назначению, компоновочной схеме, общей конструкции и отличительным особенностям Т-100 был идентичен СМК и представлял собой двухбашенный танк классической компоновки с двухъярусным расположением вооружения и противоснарядным бронированием. Однако в деталях танк имел ряд существенных отличий от СМК.
Корпус
Корпус танка имел коробчатую форму и собирался из листов катаной брони, соединявшихся сваркой, клёпкой и болтами. В центральной части корпуса монтировалась массивная полуконическая подбашенная коробка под главную башню. Бронезащита по сравнению с СМК была несколько слабее — 60 мм, что, тем не менее, обеспечивало танку надёжную защиту от огня существовавшей в то время противотанковой артиллерии (калибром до 47 мм) уже на дистанции 500 м и более.
Башни
Две литые орудийные башни конической формы располагались одна за другой по продольной оси танка. Размещение башен, и, соответственно, вооружения, двухъярусное. Первый ярус образовывала передняя малая башня с углом горизонтального вращения 245 градусов. Второй ярус занимала центральная главная башня кругового обстрела. На крыше главной башни размещалась командирская башенка (также кругового вращения) со смотровыми щелями по периметру и пулемётом ДТ с возможностью зенитного обстрела.
Вооружение
Основным вооружением танка являлась 76-мм танковая пушка Л-10 (впоследствии Л-11), размещавшаяся в маске в передней части главной башни. Пушка предназначалась для борьбы в первую очередь с укреплениями и дотами противника, а также небронированными целями, однако имела также удовлетворительную бронепробиваемость. Вспомогательное артиллерийское вооружение состояло из 45-мм танковой пушки 20-К, установленной в малой башне и предназначавшейся для борьбы с бронетехникой. На обоих орудиях использовались телескопические прицелы.
Боекомплект орудий составлял 120 выстрелов для 76-мм орудия и 393 — для 45-мм.
Пулемётное вооружение включало три 7,62-мм пулемёта , два из которых были спарены с орудиями, а третий размещался в командирской башенке на крыше главной башни и мог использоваться при отражении атак с воздуха.
Боекомплект пулемётов составлял 4284 патрона в 68 дисковых магазинах по 63 патрона в каждом.
Двигатель
На Т-100 устанавливался V-образный 12-цилиндровый карбюраторный четырёхтактный двигатель ГАМ-34 жидкостного охлаждения мощностью 850 л.с. при 1850 об/мин. Зажигание — от двух магнето.
Ходовая часть
Подвеска танка — индивидуальная, с листовыми рессорами без амортизаторов.
Ходовая часть применительно к одному борту состояла из восьми двускатных опорных катков с массированными шинами, пяти двускатных обрезиненных поддерживающих катков, ведущего колеса заднего расположения со съёмными зубчатыми венцами и литого направляющего колеса. Механизм натяжения ленивца — винтового типа, управляемый из отделения управления. Зацепление — цевочное. Гусеничные ленты — мелкозвенчатые, с открытым шарниром, пальцы — со стопорными кольцами.
Устройства связи
Для внешней связи танк оснащался типовой танковой радиостанцией 71-ТК-3. Для внутренней связи имелось переговорное устройство ТПУ на 6 абонентов.
Вторая мировая война в масштабе 1/48
Ну вот, так танк должен выглядеть:
Судя по этим эскизам, все верхние грани корпуса сглажены.
Начал делать корпус:
Ну вот, собрал, обшкурил болванку корпуса:
Нашел немного времени для продолжения работы над корпусом — установил подбашенную тумбу, разметил крышу и прорезал воздуховоды:
Потихоньку облагораживаю корму:
Небольшое продолжение — поставил сетки на каналы воздуховодов:
Продолжаю работу над крышей корпуса — приварил подбашенную тумбу, сымитировал сварные швы и гужоны на неподвижной части крыши и установил болты крепления на съемных листах:
Продолжаю сборочные работы по корпусу: проварил стыки лобовых плит между собой и с бортами, установил таранный уголок и установил в местах соединений плит гужоны:
Воспроизвел сварные швы в местах соединения бортовых листов верха корпуса:
Проклепал рамки решеток воздуховодов. Установил люки механика-водителя и кормовой — доступа к трансмиссии:
Вот так представляю себе выхлопные патрубки (пока без бронировки). Думаю, что оба патрубка могли выходить в одно круглое отверстие в крыше.
Сделал литую бронировку для двух выхлопных патрубков:
Вот прикинул — как будет выглядеть — штампованное возвышение на уровне мотора (естественно, места соединения с крышей будут сглажены) с крышкой люка:
Ну а это вариант — просто люк без выштамповки:
Немного убрал высоту выштамповки. Доработал-дошкурил бронировку выхлопных патрубков. Меняю клепки на решетках на более мелкие.
Собрал болванки малых башен:
Видно, что они примерно одного размера с башнями Т-35:
Вот, как смотрятся башни на корпусе — вместе с выштамповкой. По-моему нормально.
Я потихоньку начал делать маски пушек малых башен. Вот — пока грубая обработка…
Ну и прикинул к корпусу, где сгладил сопряжение выштамповки с крышей и закрепил болтами бронировку выхлопной системы:
Продолжаю возню с малыми башнями:
Небольшое продолжение — закончил, в общих чертах, малые башни:
Ну вот, пробный шар — первая тележка из отливок Владимира. Знаю, что пружины не копийны — там две сходящихся пружины стоят, но как ни пытался это сделать — ничего пока не получилось… Одно успокаивает — там пружины будут прикрыты кожухами и не особенно видны…
Вот, что получилось:
Сделал кронштейн и установил опорный каток на тележку:
Так, по-видимому, будет располагаться крепление оси тележки:
Прикинул тележку по месту:
Вот, собрал комплект по боту (пока без поддерживающих катков), чтобы прикинуть — как все это безобразие будет смотреться на корпусе…
Клиренс, однако, ого-го…
Я исхожу из имеющейся информации о том, что при проектировании СМК Котин предложил использовать ходовую Т-35. Логично предположить, что подразумевалось использование стандартной ходовой Т-35. Поэтому и не хочу изменять геометрию тележек.
Как там на самом деле выглядел проект Котина — никто не знает, и расположение поддерживающих роликов на тележках — домысел автора картинки. Усложнив тележку, автору пришлось уменьшать высоту всей конструкции. Вот и вышло, что вышло… Я в постройке танка буду исходить из того, что использовались стандартные тележки Т-35. Буду переносить элементы крепления осей тележек выше — как на стандартном Т-35.
Решил ставить на СМК-1 траки от Т-35. И «зашивать» борта экранами прямо от корпуса, прикрывая верхнюю ветвь гусеницы (заодно и траки поэкономлю — поставлю только там, где видно, да и с тележками особо изголяться не придется…).
Без экранов такая подвеска практически бесполезна — большие габариты и достаточно сложная конструкция будут причиной первоочередных повреждений в бою… Да и смотрится танк с экранами более мощно…
Сегодня мне принесли первые смоляные отливки ведущих звездочек и еще разного — давал на отливку мастерки Владимира и свои. Звездочки (копии ИС-2) — на СМК-1. Увеличенные катки на КВ-4 (первый вариант с толстой ребордой). Ленивец и опорный каток на Т-100.
Выкроил чуть-чуть времени, чтобы посмотреть — как будут траки Т-35 ложиться на звездочку. Сами траки — отдельная песня… Каждый трак очищается от облоя, прочищаются отверстия, закругляются грани, подгоняется к «соседу», приклеивается гребень. Вобщем, труда много, но это значительно лучше, чем ничего… Поэтому, еще раз спасибо Владимиру за траки и остальные детали Т-35.
Наконец, отмучился с гусеницами… Ну, и начал экспериментировать с броневыми экранами.
Конструкция разборная… пока…
Доделал второй борт.
Главная башня в процессе:
Сравнение прототипа с реальным танком:
Прошпаклевал, зашкурил башню. Из миллипута вылепил «заготовки» маски пушки и прилива пулемета. Когда застынет, буду дорабатыват
На корпусе установил рымы и лючки доступа:
Немного подправил. Опять жду — когда затвердеет…
«Приварил» крышу и прилив пулемета. Начал делать подвижную часть маски пушки.
Поставил рымы на крышах малых башен. Похоже, с малыми башнями — все.
Черновой набросок маски пушки:
Ну вот, закончил этап постройки этого танка. В ходе стройки много было противоречивых мыслей, но в конце концов, сформировал для себя идею и завершил стройку.
Экраны приклеены к ходовой и снимаются с корпуса вместе с ней (для удобства покраски), так что, к сожалению, заменить экраны не получится…
Поторопился сказать «все»…
Дорабатываю башню:
— прорезал смотровые щели
— установил заглушки пистолетных портов
— сымитировал сварной шов на стыках бронеплит башни
Загрунтовал модель. Смотрится, по-моему, нормально…
P.S. К сожалению, на этом стройка была остановлена и фотографиями окрашенной модели автор не располагает…
Источник: https://panzer35.ru/forum/47-10408-1
Испытания и боевое применение
К концу осени 1939 года испытания Т-100 шли полным ходом — танк прошёл свыше 1000 км. После начала 30 ноября 1939 года войны с Финляндией было принято решение отправить танки СМК, Т-100 и КВ-1 в действующую армию для испытания боем в условиях фронта. Перед отправкой на фронт вооружение Т-100 было изменено — вместо 76-мм пушки Л-10 была установлена более мощная пушка Л-11 того же калибра[1].
Танки были сведены в отдельную роту тяжёлых танков и приданы 90-му танковому батальону 20-й тяжёлой танковой бригады, воевавшей на «Линии Маннергейма».
Экипаж Т-100 в первом бою[2]:
- командир танка лейтенант Астахов Михаил Петрович,
- артиллерист Артамонов,
- артиллерист Козлов,
- радист Смирнов,
- водитель Плюхин Афанасий Дмитриевич,
- запасной водитель Дрожжин Василий Агапович,
- моторист Капланов Владимир Иванович,
- Каштанов В. И.
19 декабря 1939 года отдельная рота тяжёлых танков вместе с остальными частями 90 брн 20 тбр пошла в наступление в районе Сумма — Хоттинен. Танки батальона успешно наступали и продвинулись за линию финских дотов, где СМК подорвался на мине. Экипаж Т-100 пытался при помощи своего танка отбуксировать СМК, однако успехом эти попытки не увенчались. После этого Т-100, встав рядом с СМК и прикрывая его усиленным артиллерийским и пулемётным огнём, обеспечил эвакуацию экипажа из подбитого танка — по аварийным люкам в днищах машин экипаж СМК перебрался внутрь Т-100. При этом танк получил по меньшей мере семь попаданий снарядами 37-мм и 47-мм противотанковых пушек с расстояния менее 500 м, но броня ни разу не была пробита[2].
В том же бою у Т-100 заглох двигатель — произошёл срез резьбы регулировочной муфты магнето. Однако механик-водитель танка смог, используя один магнето вместо двух, завести мотор снова и продолжить выполнение задачи.
После этого боя Т-100 был отправлен в тыл для ремонта двигателя и вернулся в действующую армию 18 февраля 1940 года. С этого дня и до окончания военных действий Т-100 действовал в составе 20-й (22.02 — 01.03) и 1-й (11.03 — 13.03) танковых бригад. За это время танк прошёл 155 км, получил 14 попаданий снарядами противотанковых орудий (6 — в левый борт, 3 — в нишу главной башни, 3 — в левую гусеницу и по одному — в маску 45-мм пушки и левый ленивец). Во всех случаях броня не была пробита. Всего к 1 апреля 1940 года Т-100 прошёл 1745 км, из них 315 км — во время боёв на Карельском перешейке[3].
После окончания Финской войны Т-100 вернулся обратно на завод, где был полностью заменён двигатель и произведён лёгкий ремонт танка[4].
Летом 1940 года танк был передан для хранения в Кубинку. После начала Великой Отечественной войны машина была эвакуирована сначала в Казань, а затем — в Челябинск, где Т-100 был передан в распоряжение опытного завода № 100. На заводе танк пробыл до конца войны, а дальше его следы теряются. По некоторым данным, до середины 1950-х годов Т-100 стоял на заднем дворе Челябинского танкового училища, а затем, видимо, пошёл в переплавку[5]. Впрочем, по другим данным, танк до конца войны не дожил — в конце 1943 года он вместе с Т-29, КВ-7 и рядом других опытных образцов бронетехники был порезан на металл[6].
СМК — это советский экспериментальный тяжелый многобашенный танк. Получил название по имени Сергея Мироновича Кирова. Стал базой для разработки КВ – одного из самых удачных тяжелых танков Великой Отечественной войны. История создания
Испанская война показала, что все советские танки нуждаются в значительном усилении бронезащиты. Особенно это требование касалось тяжелых танков, так что в 1938 году на Кировском заводе начали разрабатывать тяжелый танк СМК, а на Ленинградском заводе параллельно принялись за разработку Т-100. Работы проводили на конкурсной основе – на вооружение должны были принять только один из двух танков.
До августа 1938 танки находились только на стадии проектов. В конце концов поступил приказ – к первому мая 1939 года изготовить образец СМК. В процессе проектировки и изготовления было решено отказаться от одной из трех башен, и также начались работы над однобашенной версией – будущим . В январе 1939 года началось изготовление танка в металле.
Впервые СМК проехался по заводу 30апреля. Первого августа начались сравнительные полигонные испытания вместе с Т-100 и КВ. СМК выдержал испытания, однако было отмечено, что машину вести достаточно сложно, а командир плохо справляется с управлением огнем сразу из двух орудий.
В итоге к декабрю 1939 пробег СМК составлял 1700 км. Серийное производство машины так и не началось.
Общая информация
Классификация – тяжелый танк;
- Боевая масса – 55 т;
- Компоновочная схема — классическая, двухбашенная;
- Экипаж – 7 человек;
- Количество выпущенных – 1 штука.
Размеры
Длина корпуса – 8750 мм;
- Ширина корпуса – 3400;
- Высота, мм 3250
- Клиренс, мм 500
Бронирование
Тип брони — стальная катаная гомогенная;
- Лоб корпуса – 75 мм;
- Борт корпуса – 60 мм;
- Корма корпуса – 55 мм;
- Днище – 20-30 мм;
- Крыша корпуса – 30 мм;
- Лоб башни – 60 мм;
- Маска орудия – 60 мм;
- Борт башни – 60 мм;
- Корма башни – 60 мм;
- Крыша башни – 30 мм.
Калибр и марка пушки — 76-мм Л-11 и 45-мм 20К;
- Тип пушки – танковая;
- Длина ствола – 30 калибров у Л-11, 46 калибров у 20К;
- Боекомплект пушки 113 и 300 соответственно;
- Углы ВН: +35°/-7° (76-мм) и +25°/-7° (45-мм);
- Углы ГН: 360° (главная башня) и 270° (малая башня);
- Прицелы — телескопический ТОП обр. 1930 года, перископический ПТ-1 обр. 1932 года
- Пулемёты — 4 × 7,62-мм ДТ, 1 × 12,7-мм ДШК.
Тип двигателя — V-образный 12-цилиндровый карбюраторный жидкостного охлаждения ГАМ-34;
- Мощность двигателя – 850 л.с.;
- Скорость по шоссе – 34,5 км/ч;
- Скорость по пересечённой местности – 15 км/ч;
- Запас хода по шоссе – 280 км;
- Запас хода по пересечённой местности – 230 км;
- Тип подвески – торсионная;
- Удельное давление на грунт — 0,662 кг/см²;
- Преодолеваемый подъём – 37 градусов;
- Преодолеваемая стенка – 1,1 м;
- Преодолеваемый ров – 4 м;
- Преодолеваемый брод – 1,7 м.
Оценка машины
В отчёте по полигонным испытаниям Т-100, датированном 22 февраля 1940 года, отмечалось, что танк Т-100 полностью соответствует заданным ТТХ. В качестве недостатков отмечалась нестабильная работа системы охлаждения, слабая надёжность вентилятора, неудачная конструкция сеток охлаждения. Также рекомендовалось доработать механизмы управления коробкой передач и усилить конструкцию бортовых фрикционов. Как достоинство отмечалось наличие пневматической системы управления танком.
Несмотря на общее соответствие танка выдвигаемым требованиям, комиссией было признано нецелесообразным рекомендовать Т-100 к принятию на вооружение, поскольку танк КВ превосходил его по основным ТТХ.
Вместе с тем, КБ «родного» для Т-100 завода № 135 считало, что танк должен был быть рекомендован к принятию на вооружение, так как являлся машиной иного класса по сравнению с КВ. Отчасти это соответствовало действительности — Т-100 был в основном штурмовым танком и мог быть использован для установки более мощного штурмового вооружения, такого как 152-мм и 130-мм пушки, тогда как более многофункциональный КВ мог нести только 76-мм орудие. Однако к мнению инженеров не прислушались и Т-100 так и не был принят на вооружение.
Правда, попытка усилить вооружения Т-100 всё же была предпринята. В январе 1940 года заместитель наркома обороны командарм первого ранга М. Кулик дал соответствующее указание. Предполагалось установить на танк 152-мм гаубицу М-10, способную эффективно бороться с надолбами. В марте 1940 года для Т-100 была изготовлена новая башня с гаубицей М-10, которую предполагалось установить на танк вместо имевшейся. Получившаяся модификация должна была носить индекс Т-100-Z
. Однако вместо этой машины на вооружение был принят танк КВ-2.
В целом Т-100 был достаточно удачной машиной. Танк в принципе соответствовал оперативно-тактическим взглядам по его применению. Бронирование танка также соответствовало предъявленным требованиям, а вооружение позволяло вести массированный и маневренный круговой огонь одновременно в различных направлениях. По всем показателям Т-100 существенно превосходил Т-35. Однако танк имел и такие типичные для многобашенных танков недостатки, как большой размер, многочисленность экипажа и сложность в производстве. Как и СМК, Т-100 представлял собой необходимую ступень на пути от тяжёлых танков многобашенной компоновки к тяжёлым танкам нового типа — таким как КВ-1.
Нереализованные проекты машин на базе Т-100
| Эту страницу предлагается объединить с Объект 103, Объект 0-50, Т-100-Z. Пояснение причин и обсуждение — на странице Википедия:К объединению/31 августа 2015#Т-100 (танк) и Объект 103, Объект 0-50, Т-100-Z . Не удаляйте шаблон до подведения итога обсуждения. |
- Т-100-X
— тяжёлая САУ, вооружённая 130-мм морской пушкой Б-13-IIс в неподвижной рубке (во многом сходна с СУ-100-Y). - Т-100-V
— тяжёлый танк артиллерийской поддержки. Вооружение: 203-мм гаубица-пушка Б-4 во вращающейся башне. - Т-100-Z
— тяжёлый танк артиллерийской поддержки. Вооружение: 152-мм гаубица М-10Т и 45-мм пушка 20К в двух башнях. - Объект 0-50
— тяжёлый танк прорыва. Вооружение: 76-мм пушка Л-11 и 45-мм пушка 20К в одной башне. - Объект 103
— тяжёлый танк береговой обороны со 130-мм пушкой Б-13-IIс во вращающейся башне.
Основные модификации танка Т-100
Т-100 («Изделие 100») – опытный тяжёлый танк. Дважды принимавший участие в боях на Карельском перешейке в 1939-1940 годах.
Т-100Z («Изделие 100Z») – проект тяжёлого танка, спроектированный под руководством Л.С. Троянова (ведущий инженер Э.Ш. Палей) с использованием шасси танка Т-100 в конце 1939 – начале 1940 года. В апреле 1940 года была изготовлена главная башня с вооружением. Изготовление опытного танка прекратили в пользу доводке танка КВ. От танка Т-100 он отличался только новой шестигранной башней, собранной из броневых листов толщиной 60 миллиметров соединённых гужонами, и установкой 152,4-мм гаубицы М-10 в маск-установке главной башни. Боекомплект танка составлял 50 152,4-мм выстрелов к гаубице и 393 45-мм выстрелов к пушке 4284 патрона к пулемётам.
Читать: Советский сверхтяжёлый танк «Объект 103»
«Объект 0-50» – проект тяжёлого танка, спроектированный под руководством И.С. Бушнёва (ведущий инженер И.И. Агафонов) на основе конструкции танка Т-100 в 1939 году. Летом 1939 года изготовили деревянный макет танка. В 1940-1941 годах велось изготовление опытного образца танка. Но ввиду развёртывания серийного производства на ЛКЗ танка КВ, работы по танку «Объект 0-50» были прекращены.
От танка Т-100 он отличался:
— экипаж танка составлял четыре человека; — размещением основного вооружения в одной башне, с толщиной бронирования в лобовой детали 75 миллиметров; — в маск-установке устанавливались последовательно: 76,2-мм пушка Л-11, 12,7-мм пулемёт ДК или 45-мм пушка обр. 1934 г., 7,62-мм пулемёт ДТ; — в силовой установке использовался четырёхтактный двенадцатицилиндровый дизельный двигатель жидкостного охлаждения В-2 мощностью 500 л.с.; — в ходовой части использовалась блокированная, четыре балансирные тележки с двумя опорными катками, торсионная подвеска.
Литература
- Коломиец М.
Многобашенные танки РККА. Часть 2. — М.: ООО «Стратегия КМ», 2000. — 80 с. — (Фронтовая иллюстрация № 5-2000). — 1500 экз. — ISBN 5-901266-01-3. - Холявский Г. Л.
Энциклопедия танков. — Минск: Харвест, 1998. — 576 с. — 5000 экз. - Архипова М. А.
Бронетанковая техника СССР Второй мировой войны. — Минск: Харвест, 2005.
| Малые танки | Т-33 · | |
| Танки сопровождения | «Рено-Русский» · «Теплоход АН» · | |
| Маневренные танки | Т-12 · Т-24 · · | |
| Танки прорыва | ГУВП*/ГУВП** · | |
| Химические танки | ХТ-26 · ОТ-27/ХТ-27 · МХТ-1 · ОТ-37/ХТ-37 · ХТ-130 · ХТ-133 · | |
| Инженерные танки | СТ-26/УСТ-26 · | |
| Лёгкие САУ | «Арсеналец» · Т-27М · | |
| Средние и тяжёлые САУ | 152-мм береговая САУ Толочкова · | |
| Лёгкие бронеавтомобили | БАД-1 · Д-8/Д-12 · ФАИ · | |
| Средние бронеавтомобили | БА-27 · Д-9 · Д-13 · | |
| Тяжёлые бронеавтомобили | БА-5 · БА-11 | |
| Плавающие бронеавтомобили | БАД-2 · | |
| Химические бронеавтомобили | Д-18/37 · | |
| САУ на автомобильном шасси | СУ-12/СУ-1-12 · СУ-4 · 29К · | |
| Бронетранспортёры | Д-14 · | |
| Бронированные тягачи | АТ-42 · «Пионер» · Т-20 «Комсомолец» · Т-26Т | |
| Бронированные аэросани | Боевые аэросани Гроховского | |
| Моторизованные броневые вагоны | Д-1 · Д-2 · КЗ-1 («Красная звезда-1») · МБВ | |
| Броневые дрезины | Д-37 · БТД · ДТР · · БД-39 · БД-41 · Ленинградская броневая дрезина | |
| Курсивом выделены опытные и не пошедшие в серийное производство образцы | ||
Отрывок, характеризующий Т-100 (танк)
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен. «Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив». Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их. С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи. Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой. Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей. Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело. Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге. – Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи. – Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне. Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви. «Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась. – В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня… – Ты любишь его? – Да, – прошептала Наташа. – О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи. – Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas. – Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе. Они помолчали. – Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо… Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие. Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов. Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами… Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией. Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции. В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России. В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования. «Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.». Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают. Что значат эти упреки? Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов? В чем же состоит сущность этих упреков? В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку. Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру. Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего вредна. Если деятельность эта кому нибудь не нравится, то она не нравится ему только вследствие несовпадения ее с ограниченным пониманием его о том, что есть благо. Представляется ли мне благом сохранение в 12 м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение – прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, ещь другие, более общие и недоступные мне цели. Но положим, что так называемая наука имеет возможность примирить все противоречия и имеет для исторических лиц и событий неизменное мерило хорошего и дурного. Положим, что Александр мог сделать все иначе. Положим, что он мог, по предписанию тех, которые обвиняют его, тех, которые профессируют знание конечной цели движения человечества, распорядиться по той программе народности, свободы, равенства и прогресса (другой, кажется, нет), которую бы ему дали теперешние обвинители. Положим, что эта программа была бы возможна и составлена и что Александр действовал бы по ней. Что же сталось бы тогда с деятельностью всех тех людей, которые противодействовали тогдашнему направлению правительства, – с деятельностью, которая, по мнению историков, хороша и полезна? Деятельности бы этой не было; жизни бы не было; ничего бы не было. Если допустить, что жизнь человеческая может управляться разумом, – то уничтожится возможность жизни. Если допустить, как то делают историки, что великие люди ведут человечество к достижению известных целей, состоящих или в величии России или Франции, или в равновесии Европы, или в разнесении идей революции, или в общем прогрессе, или в чем бы то ни было, то невозможно объяснить явлений истории без понятий о случае и о гении. Если цель европейских войн начала нынешнего столетия состояла в величии России, то эта цель могла быть достигнута без всех предшествовавших войн и без нашествия. Если цель – величие Франции, то эта цель могла быть достигнута и без революции, и без империи. Если цель – распространение идей, то книгопечатание исполнило бы это гораздо лучше, чем солдаты. Если цель – прогресс цивилизации, то весьма легко предположить, что, кроме истребления людей и их богатств, есть другие более целесообразные пути для распространения цивилизации. Почему же это случилось так, а не иначе? Потому что это так случилось. «Случай сделал положение; гений воспользовался им», – говорит история. Но что такое случай? Что такое гений? Слова случай и гений не обозначают ничего действительно существующего и потому не могут быть определены. Слова эти только обозначают известную степень понимания явлений. Я не знаю, почему происходит такое то явление; думаю, что не могу знать; потому не хочу знать и говорю: случай. Я вижу силу, производящую несоразмерное с общечеловеческими свойствами действие; не понимаю, почему это происходит, и говорю: гений. Для стада баранов тот баран, который каждый вечер отгоняется овчаром в особый денник к корму и становится вдвое толще других, должен казаться гением. И то обстоятельство, что каждый вечер именно этот самый баран попадает не в общую овчарню, а в особый денник к овсу, и что этот, именно этот самый баран, облитый жиром, убивается на мясо, должно представляться поразительным соединением гениальности с целым рядом необычайных случайностей. Но баранам стоит только перестать думать, что все, что делается с ними, происходит только для достижения их бараньих целей; стоит допустить, что происходящие с ними события могут иметь и непонятные для них цели, – и они тотчас же увидят единство, последовательность в том, что происходит с откармливаемым бараном. Ежели они и не будут знать, для какой цели он откармливался, то, по крайней мере, они будут знать, что все случившееся с бараном случилось не нечаянно, и им уже не будет нужды в понятии ни о случае, ни о гении. Только отрешившись от знаний близкой, понятной цели и признав, что конечная цель нам недоступна, мы увидим последовательность и целесообразность в жизни исторических лиц; нам откроется причина того несоразмерного с общечеловеческими свойствами действия, которое они производят, и не нужны будут нам слова случай и гений. Стоит только признать, что цель волнений европейских народов нам неизвестна, а известны только факты, состоящие в убийствах, сначала во Франции, потом в Италии, в Африке, в Пруссии, в Австрии, в Испании, в России, и что движения с запада на восток и с востока на запад составляют сущность и цель этих событий, и нам не только не нужно будет видеть исключительность и гениальность в характерах Наполеона и Александра, но нельзя будет представить себе эти лица иначе, как такими же людьми, как и все остальные; и не только не нужно будет объяснять случайностию тех мелких событий, которые сделали этих людей тем, чем они были, но будет ясно, что все эти мелкие события были необходимы. Отрешившись от знания конечной цели, мы ясно поймем, что точно так же, как ни к одному растению нельзя придумать других, более соответственных ему, цвета и семени, чем те, которые оно производит, точно так же невозможно придумать других двух людей, со всем их прошедшим, которое соответствовало бы до такой степени, до таких мельчайших подробностей тому назначению, которое им предлежало исполнить.
