Энциклопедический словарь (2009) САБЛЯ (ХОЛОДНОЕ ОРУЖИЕ)

У этого термина существуют и другие значения, см. Сабля (значения).

Французская сабля XIX века

Са́бля

— рубяще-режущее и колюще-режущее клинковое холодное оружие. Клинок сабли, как правило, однолезвийный (в ряде случаев — с полуторной заточкой), имеет характерный изгиб в сторону обуха. Средняя длина клинка — 80—110 см. Сабли в различных модификациях были широко распространены в Восточной Европе и Азии в период с по XX века как основное холодное оружие кавалерии и частично — пехоты. По основным физическим признакам, так называемый «японский меч» тоже является саблей. В Западной Европе сабля получила распространение достаточно поздно, в XIV—XIX веках. Из-за ряда своих боевых качеств и удобства использования сабля частично или полностью вытеснила мечи и другие виды клинкового холодного оружия во многих европейских странах.

Этимология

Русское слово «сабля», возможно, происходит от Шаблон:Lang-hu от Шаблон:Lang-hu — «резать, кроить»[1]. Возможно является более ранним заимствованием из тюркских языков срав. с татарским «чабу» (форма в западном диалекте — «чабу»/«цабу», в среднем — «щабу») I косить || косьба II 1) рубить, отрубить, разрубать/разрубить || рубка 2) выдалбливать/выдолбить (корыто, лодку) 3) вырубать, прорубать (лёд, прорубь). В древнетюркском языке слово «сапыл» обозначало «воткнуться». (ДТС, с.485) Существует также общетюркское слово сабала, шабала — с переходом значений: (режуще-колющее орудие)>отвал плуга> лопатка с длинной ручкой для чистки плуга>ковш с длинной ручкой. В чувашском — сабала, татарском — шабала, турецком — сапылак, тувинском — шопулак, алтайском — чабала. Существуют также версии происхождения от тюркского сап

— «ручка, рукоять» (
саплы
— «имеющий рукоять») и сапы — «махать» (ДТС, с.485) В черкесском языке слово «сабля» происходит от кабард.-черк. сэблэ (Сэ — «нож», Блэ —»змея» — нож похожий на змею), также ввиду этого видна связь с черкесским божеством Шибля (бог громовержец), то есть смысл слова сабля можно понимать как «карающая (режущая) рука».

От венгерского, вероятно, происходят и польск. szabla

, и нем.
Säbel
, от которого произошло французское и английское слово
sabre
[2].

«Сабли в ножны!»: кризис русской кавалерии второй половины XIX века

Что может быть красивее и поэтичнее, чем кавалерийская атака, в таком некрасивом и непоэтичном деле, как война? Но проза жизни брала своё. После Крымской войны у европейских армий появилось более скорострельное и дальнобойное оружие, пехота и артиллерия теперь могли устроить перед фронтом «стену огня», а кавалерия… осталась прежней.

Её беспомощность в новых условиях явственно показали войны 1866 и 1870–71 годов. Кавалерийские атаки стали бессмысленными и стоили множества жертв, а одна из них запомнилась особенно. В сражении при Марс-ла-Тур 16 августа 1870 года прусский генерал Адальберт фон Бредов произнёс знаменитую фразу: «Она будет стоить столько, сколько будет стоить»,

и повёл семь эскадронов своей 12-й кавалерийской бригады в атаку на французскую батарею. Эскадроны Бредова смогли пройти по лощине так, что их заметили лишь в последний момент. Пруссаки влетели на батарею и изрубили орудийную прислугу. Бредову удалось нанести противнику чувствительные потери, однако контратака французской кавалерии заставила его отступить, причём из 804 германских всадников из боя вернулся лишь 421.

В наполеоновскую эпоху на этот эпизод не обратили бы никакого внимания, но на фоне более чем скромных результатов других германских кавалерийских частей атака Бредова выглядела выдающимся успехом. То, что вскоре стали называть «смертельной скачкой Бредова», стало символом кавалерийской доблести и лучом надежды для тех, кто верил, что дни кавалерии ещё не сочтены.

Э. Детайль и А. Нойвилль. Погибшие улан 16-го полка и кирасир полка Зейдлица из 12-й кавалерийской бригады. Фрагмент панорамы «Битва при Резонвилле» (Марс-ла-Тур). 1882–1883 годы Источник – histoire-fr.com

Американский опыт

Русские военные умы внимательно следили за Франко-прусской войной 1870–71 годов и дискуссиями, которые она породила. Вопреки распространённому мнению, и в России, и в мире понимали, что боевые условия изменились, и предстоят большие перемены в военном деле. Однако что

и
на что
менять – было неясно.

Для конницы весьма заманчивым казался американский вариант. В ходе Гражданской войны в США 1861–65 годов кавалерия, пусть и совсем не похожая на европейскую, сыграла огромную роль и длительными опустошительными рейдами во многом решала, в чью сторону склонится чаша весов. Стараниями профессоров Академии русского Генерального Штаба А. Н. Витмера и А. Е. Станкевича опыт войны Севера и Юга получил большое внимание в России и был научно обработан (чего нельзя сказать об остальной континентальной Европе). Дальнейшим внедрением американского опыта занялся молодой ученик Академии – капитан Николай Николаевич Сухотин.

Н. Н. Сухотин Источник – genrogge.ru

В 1874 году Сухотин с успехом защитил диссертацию по рейдам на материале Гражданской войны в США, а через два года рейд «в американском стиле» был впервые опробован на манёврах в Варшавском военном округе. Небольшой отряд кавалерии проскользнул через линию охранения условного противника, за 44 часа прошёл лесными тропами 144 километра и занял переправу через Вислу в тылу «неприятеля». Задача манёвра была выполнена, но люди были так истощены, что у некоторых возникли галлюцинации. Становилось ясно, что если русская кавалерия намерена использовать тактику рейдов, то её надо готовить не для быстрых и лихих атак, а для изнурительных конных маршей.

В следующем, 1877 году началась война с Турцией, которая подтвердила верность направления, принятого Сухотиным и его сторонниками. Генерал-адъютант И. В. Гурко, вполне в духе североамериканских рейдов, с наскока захватил Тырново, занял ключевой Шипкинский перевал и начал опустошать земли за Балканскими горами, вызвав панику в Стамбуле. Однако когда началась эпопея под Плевной, на сцену вышли другие кавалерийские военачальники, которые не только не смогли препятствовать доставке продовольствия осаждённому турецкому гарнизону, но даже обеспечить выполнение элементарных обязанностей конницы. Главнокомандующий русской армии Великий князь Николай Николаевич Старший пришёл в ярость, когда один из кавалерийских командиров расположил охранение позади

пехоты и не двинул его вперёд, сославшись на отсутствие приказа.

Н. Г. Шильдер. Великий князь Николай Николаевич Старший в шефском мундире Лейб-гвардии Сапёрного батальона и фельдмаршальских эполетах. Конец XIX века Источник – wikipedia.org

Русско-турецкая война 1877–78 годов началась и закончилась двумя блестящими кавалерийскими операциями, в остальном же русская конница была лишь бледной тенью самой себя. В конце войны подвиг Гурко повторил генерал-майор А. П. Струков, кавалерия которого молниеносным броском от Шейново овладела Адрианополем с его военными складами. Налицо были и кризис кавалерии, и пути его разрешения: теперь конница должна была приучиться действовать самостоятельно, используя свою скорость, захватывать или уничтожать опорные пункты противника и нарушать его коммуникации – одним словом, совершать те самые рейды, за которые ратовал Сухотин.

Реформы

Есть некая ирония судьбы в том, что в царствование Александра III (1881–94 годы), знаменитое своим консервативным настроем, военные решились на коренную реформу самого консервативного рода войск – кавалерии. После 1881 года влияние Сухотина в штабных кругах достигло своего апогея – он стал ближайшим помощником генерал-инспектора кавалерии Великого князя Николая Николаевича Старшего и профессором Академии Генштаба. Весьма примечательно, что реформы, связанные с именем Сухотина, начались с символов.

Если Петр I начал свои реформы с бритья бород, то его потомок Великий князь Николай Николаевич 26 апреля 1881 года разрешил их ношение в кавалерии – это стало недобрым знаком для приверженцев кавалерийских традиций. Вскоре сабли заменили на шашки, а затем отменили султаны на шапках. Но настоящий удар по кавалерийскому духу был нанесён 13 июля 1882 года – в этот день состоялось переименование всех гусарских и уланских полков в драгунские с соответствующим изменением формы. Старую форму удалось отстоять лишь гвардейским полкам.

Cлева – рядовой Павлоградского гусарского полка (до реформы), справа – обер-офицер Павлоградского драгунского полка (после реформы) Источники – byzantine-way.livejournal.com и wikipedia.org

Часто можно слышать, что грузной фигуре Александра III не шёл гусарский доломан, и это якобы стало причиной упразднения пышной формы гусар и улан. Однако не менее значимой была и личность Сухотина. Он начал службу в 1863 году в Стародубском драгунском полку, а драгуны (в былые времена – просто «ездящая пехота») не имели характерного кавалерийского лоска. После поступления в Академию Сухотин уже не возвращался в строй, работая в штабах и за кафедрой. Далёкий от старых традиций, он легко решился на упразднение вещей, имевших глубокое символическое значение для русских кавалеристов.

Мысля строго рационально, Сухотин был тысячу раз прав. Разница между родами кавалерии уже давно сошла на нет, и конница действовала по-драгунски – то есть, комбинируя пеший и конный строй. Переодеванием всех армейских полков в драгунскую форму достигалось единообразие в одежде и избавление от лишних и весьма дорогих её элементов. Экономия была немалая – реформа обмундирования позволила без ущерба для казны увеличить численность кавалерии, преобразовав полки из 4-эскадронного в 6-эскадронный состав и сформировав несколько новых полков.

В течение 1880-х годов реформы углублялись. Конница вооружалась винтовками, училась ружейным приёмам и действиям в пешем строю. На крупных манёврах проверялись выносливость и умение вести разведку. Казалось, что конница окончательно отбрасывала традиционный таранный удар («таранщину»

, как тогда выражались в среде кавалерийских реформаторов) и приучалась действовать «стратегически», то есть на театре боевых действий, а не на полях отдельных сражений. Лелеялись планы в случае войны с Германией сорвать более быструю германскую мобилизацию масштабным набегом конницы в первые дни войны. В случае успеха такой операции кавалерия могла оказать неоценимую услугу России.

Н. С. Самокиш. Из альбома «Волынские манёвры 1890 года» Источник – humus.livejournal.com

Реакция на реформы

Несмотря на все приложенные усилия, Сухотин и Николай Николаевич Старший быстро столкнулись с тем, с чем сталкиваются едва ли не все русские реформаторы – проведённые на бумаге реформы с огромным трудом воплощались в жизнь.

Упразднение горячо любимой формы вызвало бурю негодования у бывших гусар и улан. Этот чувствительный удар по времени совпал с переводом многих кавалерийских полков к границам Германии и Австро-Венгрии. Нетрудно представить себе чувства вчерашнего гусара, у которого отнимали яркую форму, историческое название полка, после чего отправляли молодого человека в глухие еврейские местечки, где не было ни высшего общества, ни развлечений. Начался настоящий исход из кавалерии состоятельных и образованных офицеров, которые составляли её лучший элемент. Дошло до того, что в некоторые полки пришлось переводить офицеров из пехоты.

Генерал В. А. Сухомлинов в своих мемуарах признавался, что расплакался, когда принял Павлоградский гусарский полк, незадолго до этого переименованный в драгунский. Противники сухотинской реформы не жалели чёрной краски в своих воспоминаниях, поэтому сегодня непросто представить реакцию на реформы среди кавалеристов в целом. Судя по всему, они без большого сожаления расстались с тяжёлыми и неуклюжими саблями, получив удобные шашки. Не вызвала протеста и замена карабина винтовкой. Карабин не позволял на равных противостоять пехоте в огневом бою, но, на беду, к драгунской винтовке прилагался штык. Неприятие кавалеристами этого пехотного атрибута также носило скорее символический, нежели рациональный характер. Штык, крепившийся на ножнах шашки, стал своего рода символом увлечения пешим боем в кавалерии и знаком того, что кавалерия превратилась в «ездящую пехоту».

Н. С. Самокиш. Из альбома «Наброски Н. Самокиша из жизни Гвардейской кавалерии». 1889 год Источник – forum.artinvestment.ru

Не стоит забывать и тот факт, что введение штыка означало добавление нового раздела обучения в и без того обширную программу подготовки кавалеристов. В соответствии с «Инструкцией для ведения занятий в кавалерии» 1884 года, кавалерист должен был получить навыки верховой езды, ухода за лошадью, владения холодным и огнестрельным оружием, действий в конном и пешем строю, сторожевой и разведывательной службы, совмещая всё это с занятиями «словесностью» и изучением грамоты. Это была весьма обширная программа, а если мы вспомним о малограмотности русского крестьянина-новобранца, бегстве образованного офицерства из кавалерии и добавим к этому сокращение срока службы в коннице с шести до пяти лет, которое произошло в 1888 году, то получим более или менее полную картину трудностей в деле обучения кавалеристов.

Однако ропщущие, но покорные офицеры не представляли для реформы такого препятствия, как начальники, закостенелые в рутине старых добрых времён. Со времён Николая I, если не раньше, в русской кавалерии привыкли ценить две вещи – правильную посадку в седле и жирные тела лошадей. В 1880-е годы эти обычаи старины ещё не были изжиты, и любой командир эскадрона помнил, что «за неудовлетворительное справа по три (чисто манежный строй, который применялся для проверки посадки людей в седле и не имел боевого значения – прим. автора) отнимают эскадроны, все же остальные отрасли службы считаются менее важными и не влекут за собою ни взысканий, ни строгих замечаний…».

Требовалось, чтобы лошади являлись на смотр
«круглые, как бочки»
, что достигалось полным забвением работы и усиленной выдачей фуража в течение месяца перед визитом начальства. Великий князь Николай Николаевич требовал многовёрстных рейдов, командующие округами – разведки и охранения, а начальники бригад хотели видеть жир на телах коней. Прозорливые офицеры отмечали, что повышенное внимание к посадке кавалеристов и телу лошадей объяснялось банальной ленью начальства, ведь и то, и другое можно было проверить в манеже, не сходя с места. Понятны сокрушения одного из тогдашних знатоков кавалерийского дела Ф. Ф. Грязнова, который писал, что
«у нас никакая инструкция не может вступить в силу тотчас же, а надо ждать, пока не перевоспитается чуть ли не целое поколение»
.

Консерваторы побеждают

А поколения действительно сменялись, и к концу 1880-х годов на сцену вышли новые люди с новыми идеями. Поклонники рейдов никогда не обладали монополией в мире военной мысли, а когда несколько подзабылись уроки Франко-прусской и Русско-турецкой войн, их влияние стало падать.

Н. С. Самокиш. Из альбома «Волынские маневры 1890 года». Предположительно, на переднем плане изображён генерал А. П. Струков Источник – humus.livejournal.com

В тогдашней Европе было принято отмахиваться от американского опыта, вдохновлявшего «рейдоманов», ссылаясь на большую разницу в условиях ведения военных действий и отсутствие в США порядочной (по европейским понятиям) конницы, способной на таранный удар. Когда после 1878 года американский опыт всё-таки пробил себе дорогу в России (чего, кстати, так и не произошло в других странах) и, в известной степени, повлиял на упразднение гусарских и уланских полков, консерваторы не сдались и использовали вышеизложенные аргументы. По их мнению, американцы просто устраивали ковбойские перестрелки, а европейская кавалерия, с её вековыми традициями и рыцарским духом, способна на большее. В 1887 году ротмистр Н. А. Вилламов писал на страницах «Военного сборника»:

«Что касается лично нас, то мы глубоко убеждены, что если, с одной стороны, современное оружие и обставило несколько серьёзнее шансы на успех кавалерийской атаки, обыкновенно сопровождаемой сравнительно бóльшими потерями, то с другой – и результат удачной атаки конницы теперь стал решительнее, причём нравственное впечатление его на противника должно быть ещё сильнее, и именно вследствие уверенности пехоты в её неуязвимости»

Здесь пришлась кстати упомянутая в начале нашей статьи атака Бредова, на которую стали ссылаться как на свидетельство того, что при правильной подготовке атака кавалерии на пехоту по-прежнему возможна и эффективна. Скорость, с которой кавалерия могла проскочить сферу действительного огня, представлялась её преимуществом перед пехотой. Устоят ли вчерашние новобранцы и резервисты с какими угодно совершенными винтовками перед галопирующей сомкнутой массой, свесившей пики? Что и говорить, за «кавалерийским ренессансом» часто стояли антимодернистские настроения, популярные на рубеже XIX и XX веков.

Группа офицеров и классных чиновников Сумского драгунского полка, принимавших участие в праздновании 250-летней годовщины со дня его образования. 27 июня 1901 года. Сумской полк был одним из исторических гусарских полков, вынужденных переменить форму на драгунскую Источник – bulatovichclub.org

На возросшую силу огня глаза не закрывали, но считали, что теперь она требует от конницы ещё более лихого кавалерийского духа, чем в былые времена. А для поддержания этого самого духа нужны были символы. Тот же Вилламов писал:

«Человек, элегантнее и красивее одетый, всегда сам увереннее, причём сознание, что внешностью его любуются, рождает в нём желание и в остальном показать себя молодцом; эта человеческая слабость, присущая людям интеллигентным, особенно свойственна нашему простолюдину»

За этими намёками вполне определённо читалось: «Верните старую форму!» Кавалеристам нужна была вера в свои силы, тогда как на манёврах конницу, рискнувшую атаковать пехотинцев, заставляли отступать и признавали разбитой, подспудно приучая к мысли о невозможности победить пехоту. По мнению консерваторов, винтовка занимала слишком много места в программе обучения конницы, и тем самым прививалось представление, что именно она – главное оружие кавалериста. В то же время рубка шашкой пришла в упадок. Всё чаще поднимался вопрос о возвращении кавалеристам пики – громоздкой обузы при стратегическом рейде, но необходимой в сомкнутой конной атаке. Кроме того, сторонниками «таранщины» была яростно отбита попытка ввести в кавалерии стрельбу с коня.

Спор консерваторов и «рейдоманов» разрешился весьма банально. В 1890 году после долгой психической болезни умер Великий князь Николай Николаевич Старший. Его сын, Великий князь Николай Николаевич Младший, через некоторое время получивший должность генерал-инспектора кавалерии, не разделял увлечения рейдами, и влияние Сухотина на «дела конные» сошло на нет.

Н. С. Самокиш. Забайкальский казак Источник – russiancossacks.getbb.ru

Печальным эпилогом «рейдомании» стал неудавшийся набег на Инкоу в ходе Русско-японской войны 1904–1905 годов, который в насмешку назвали «наползом». Рейд на территорию Германии для срыва мобилизации к тому времени превратился в фантастику, поскольку немцы прикрыли свои восточные границы небольшими крепостями, ставшими непреодолимым заслоном для русской конницы. И всё же в начале ХХ века кавалерийские уставы всех великих держав уверенно заявляли, что «несмотря на всю свою эффективность, винтовка не может заменить эффект, произведённый скоростью лошади, магнетизмом конной атаки и ужасом перед холодной сталью»

.

Очевидно, что за жаркими баталиями «рейдоманов» и сторонников «таранщины» было упущено самое главное, то, в чём кавалерия по-прежнему была незаменимой – разведка. Некоторые русские военачальники осознавали этот факт вполне отчётливо. Так, генералу А. Н. Куропаткину это бросилось в глаза ещё во время Псковских манёвров 1903 года. В своём дневнике он записал:

«Все пехотные части двух армий бродили впотьмах, так как мало было при них оставлено корпусной конницы. В то же время конница двух сторон в составе 12 полков составила, по обыкновению, конное, довольно беспорядочное ристалище. Воспользовался этим случаем, чтобы ещё раз доложить государю об увлечении с нашей стороны стратегической (армейской) конницей»

Опасения Куропаткина подтвердила и Русско-японская война, и манёвренный период Первой мировой войны. Ища на поле боя возможность, как и прежде, играть первую скрипку, кавалеристы упустили из виду необходимую роль «глаз и ушей» армии. Расплатой за это стала слепота и глухота русских армий на полях Маньчжурии и Восточной Пруссии и, как следствие, череда тяжёлых поражений.

Н. С. Самокиш. Отдых драгунов Источник – artpoisk.info

Список источников:

1. Сухотин Н.
   Набег летучего отряда за Вислу. Эпиход из кавалерийских манёвров // Военный сборник. 1876. №11.
2. ГазенкампфМ.
   Мой дневник. 1877–78 гг. СПб., 1908
3. Fuller W.
   Strategy and Power in Russia. 1600–1914. The Free Press. 1992.
4. Сухомлинов В. А.
   Воспоминания. Мемуары. Мн., 2005.
5. Норцов А. Н.
   Воспоминания о павлоградских лейб-гусарах Его Величества (1878–1880). Тамбов, 1913.
6. Терехов А.
   Кавалерийские заметки // Военный сборник. 1889. №5.
7. Грязнов Ф.
   Кавалерийские беседы // Военный сборник. 1889. №6.
8. Вилламов
   , ротм. По поводу существеннейших вопросов техники кавалерийского дела // Военный сборник. 1887. №10.
9. Jarymowicz, R. J.
   Cavalry From Hoof to Track. (2008).
10. Куропаткин А. Н.
    Дневник генерала А. Н. Куропаткина. М., 2010. С. 145.

Конструкция

Устройство сабли
A. Эфес (рукоятка) (крыж

) B. Клинок
C. Застава (первая треть, преграда, сильная часть клинка
) D. Средняя часть клинка (
изгиб, основа
) E. Перо (
слабая часть клинка, верхняя треть
)

1. Навершие (набалдашник

) 2. Черен (
рукоять
) 3. Перекрестье 4. Крестовина (
гарда, огниво
) 5. Лезвие 6. Обух (
тупьё
) 7. Голомень (
плоскость клинка
) 8. Дол 9. Елмань 10. Остриё

Основными параметрами сабли является длина клинка, определяемая как длина оси, проведённой от острия до точки, где заканчивается лезвие (или пята) и начинается хвостовик. Длина перпендикуляра, опущенного из наивысшей точки изгиба лезвия на эту ось, определяет кривизну. Другими важными параметрами являются расстояние от острия до конца хвостовика и общая длина сабли с рукоятью, а также ширина клинка и толщина в обухе.

История

Сабля XII века, Восточная Европа Сабли на миниатюре Радзивилловской летописи XV века
Сабля появилась в VII веке у тюркских народов, как результат модификации палаша. Однолезвийные палаши в конном бою имели преимущество над обоюдоострыми мечами за счёт меньшего веса, а также имели технологическое преимущество.[3] Появление изгиба клинка, поначалу небольшого, сделало их саблями. С середины VII века они известны на Алтае[4], в середине VIII — в Хазарском каганате и распространяются среди кочевников Восточной Европы. Средняя длина клинка первых сабель составляла около 60—80 см. Зачастую рукоять по отношению ко клинку находилась под некоторым наклоном (5—8°). Характерно также и то, что появлению сабель повсеместно сопутствовали палаши или мечи с наклонённой рукоятью. Защитой руки была простая ромбовидная гарда. Нередко также конец сабли был обоюдоострым на 10—20 см, что повышало колющие свойства. Однако сабля была оружием, в основном, рубящим, а колющие его свойства были второстепенными. Существует и иное мнение относительно наклона рукояти и происхождения сабли. В частности имеет место наклон эфеса в целом, а не рукояти. Эфес наклонялся в сторону лезвия с помощью специальной обоймы, расположенной между клинком и крестовиной. Соответствие в японском оружии — хабаки. Прототипом сабли являлся коленчатый тюркский нож, во втор. пол. VII в. удлиненный до палаша, который в нач. VIII в. приобретает изгиб и превращается в саблю. Первые клинки, которые можно называть саблями найдены в куруке у с. Вознесенки (ныне г. Запорожье) в Украине. Эволюционным толчком к появлению сабли является использование специальной обоймы между крестовиной и клинком, изменяющей соотношение осей эфеса и полосы[5].

В конце — X веке сабли от кочевников попадают на Русь, что было связано с формированием русской конницы, и вскоре получает широкое распространение. С XI века в южной Руси сабли становятся не менее важным оружием, чем мечи. На севере они доходят вплоть до Минска, Новгорода и Суздальского Ополья, но там столь широкого распространения не получают. К X веку длина клинка восточноевропейских сабель увеличивается до 1 метра, а кривизна до 3—4,5 см. Их ширина составляла 3,0—3,7 см, толщина около 0,5 см. Со второй половины XI до XIII века средняя длина клинка увеличивается до 110—117 см, кривизна до 4,5—5,5 см, средняя ширина составляет 3,5—3,8 см; причём у некоторых известных клинков кривизна достигала 7 см, а ширина 4,4 см.[6]

Конструкция сабельной рукояти была более лёгкой, чем у меча. Черен, как правило, был деревянным, с металлическим навершием (набалдашником), как правило, уплощённо-цилиндрической формы в виде колпачка, надеваемого на черен. Это навершие обычно снабжалось кольцом для крепления темляка. В IX—XI веках были распространены прямые крестовины с шарообразными увенчаниями на концах, которые потом получают изгиб в сторону острия. В XI веке получают распространение крестовины ромбовидной формы, известные ещё у первых сабель — перекрестья увеличивали прочность конструкции.[6]

В X—XI веке сабли появляются в арабском мире, однако поначалу не получают там столь широкого распространения, испытывая конкуренцию со стороны привычного прямого клинкового оружия. С XII века они получают более широкое распространение в Иране, Анатолии, Египте и на Кавказе. Их сабли этого времени были схожи с восточноевропейскими X века — длина клинка около 1 метра, ширина 3 см, изгиб 3—3,5 см, толщина 0,5 см. В XIII веке сабли в исламских странах начинают вытеснять мечи и палаши. Большую роль здесь сыграло монгольское нашествие. В это же время они попадают в Индию. В XV—XVI веках выделилось два основных типа исламских сабель: узкие и длинные шамширы значительной кривизны, свойственные Ирану, и более короткие и широкие киличи меньшей кривизны, свойственные Турции. У обоих вариантов была прямая рукоять, крестовина с перекрестьем на эфесе, разная масса, средняя длина клинка около 75—110 см. К этому времени уровень их производства в исламских странах достиг такой степени, что значительным стал экспорт сабель и сабельных полос в другие страны, включая восточноевропейские.[7]

В XIV веке на сабле получает распространение елмань, после чего сабля приобрела свойства преимущественно рубящего оружия. В это же время сабли становятся полностью преобладающим длинноклинковым оружием на Руси. В Новгородских землях сабли, однако, ещё не вытеснили мечи, но всё же получили широкое распространение. Свойственные XIV—XV векам сабли, имевшие хождение в Восточной Европе, включая Русь, на Кавказе и у некоторых других народов, по сравнению с XIII веком изменились несильно: длина клинка остаётся в пределах 110—120 см, кривизна увеличивается до 6,5—9 см. Вместе с тем окончательно получают распространение стержневидные крестовины длиной около 13 см с расширениями на концах, с вытянутым перекрестьем.[8] Масса сабель этого периода имела варианты от 0,8 до 1,5 кг.

Дальний Восток

Первые изображения сабель появляются на рельефах периода Хань (206 г. до н. э. — 220 г. н. э.) в Китае. Предположительно, это были экспериментальные формы клинков, не получившие в регионе широкого распространения в течение длительного времени. Артефакты, обнаруженные в северном Китае, датируются уже периодом Северной Вэй (386—534). Практически одновременно сабля попадает в Корею (фреска из когурёской гробницы в Яксури, V в.), а затем — и в Японию. Большое распространение в отдельные периоды получали двуручные сабли, такие, как чжаньмадао/мачжаньдао (Китай), нодати (Япония). В целом дальневосточные сабли существенно отличались от западных и включали большое множество разновидностей. Одним из отличий была конструкция рукояти с дисковидной гардой (яп. цуба, кит. паньхушоу).[9]

К середине XVII в. длинные двуручные сабли (но-дати

,
шуаншоудао
и т. д.) в основном были вытеснены более короткими образцами, однако в войсках Зелёного Знамени, согласно «Хуанчао лици туши» (1759), сохранялось не менее 5 разновидностей длинноклинковых двуручных сабель с разной формой клинка. Причина сохранения этого архаического пережитка в цинских войсках в течение такого длительного времени неизвестна, равно как и степень распространенности этих видов сабель.

XIX в. ознаменовался возникновением целого ряда новых видов клинкового оружия — от нювэйдао

(сабля «бычий хвост»), появившейся в первой половине столетия и достигшей зрелости к 1870-м годам, до нескольких разновидностей двуручных сабель
дадао
, появившихся в последней четверти столетия и развившиеся в классический
дадао
, стоявший на вооружении войск Гоминьдана в ходе войны с Японией 1937—1945 годов.

Шаблон:Также

Монгольская империя

Точная дата появления сабель у монголов неизвестна. Неизвестна также и типология раннемонгольских сабель. Скорее всего, сабли применялись протомонгольскими племенами ещё со времен династии Северная Вэй, но никаких сведений, подтверждающих их использование, нет. В XIII веке, по свидетельства сунского посланника Чжао Хуна, сабли стали наиболее популярным длинноклинковым оружием у монголов (однако они весьма широко продолжали использовать мечи, а тем более — палаши). В это время монгольские сабли (совр. монг. сэлэм

) включали две разновидности: с нешироким клинком, слегка изогнутым и сужающимся к острию, и с более коротким и широким, в последней трети немного расширяющимся.

После монгольского нашествия на страны Средней Азии вооружение монголов значительно изменилось под влиянием покоренных народов; к тому же значительную часть монгольских войск составили вновь покоренные тюркские племена. Однако в XIII веке прослеживается и дальневосточное влияние на конструкцию монгольского клинкового оружия — некоторые обнаруженные археологами сабли имеют дисковидную гарду. В XIV веке на западе империи установился тип сабель, отличающихся длинным, широким клинком значительной кривизны со стандартной к этому времени сабельной крестовиной.[10]

Позднее Средневековье

Сабля Ф. М. Мстиславского, первая половина XVI века, Каир
С конца XV — начала XVI веков сабельное производство в арабском мире достигло такого уровня, что стало влиять на Восточную Европу, где получили распространение импортные «восточные» сабли. Киличи турецкого типа отличались массивными клинками длиной 88—93 см, с елманью, при общей длине сабли 96—106 см. Вес таких сабель с ножнами порой достигал 2,6 кг. Крестовина иногда могла доходить до 22 см. Рукоять обычно делалась из гранёной деревянной трубки, надевавшейся на черен, снабжённой набалдашником. Позднее навершие рукояти наклоняется в сторону лезвия. Сабли со сравнительно узким клинком без елмани, частично относящиеся к шамширам иранского типа, а частично — возможно, сохранившие элементы сабель ордынского времени, имели общую длину 92—100 см при длине клинка 80—86 см и ширине у пяты 3,4—3,7 см.[11]

Местные восточноевропейские сабли также ковались под азиатским влиянием. Однако со второй половины XVI века в Венгрии и Польше происходило развитие рукояти. В XVII веке из венгерско-польских появилась гусарская сабля с закрытым эфесом: со стороны лезвия от конца перекрестья к набалдашнику шла пальцевая дужка, защищавшая кисть руки; эта дужка иногда не была соединена с навершием рукояти. На перекрестье добавилось кольцо для большого пальца, которое позволило быстро изменять направление ударов.[12] На Руси такие сабли имели хождение под польским влиянием в Смутное время.

В XVII веке на Руси сабли были как местного производства, так и импортные. Отечественные, как правило, ковались под иностранным влиянием — в описях выделяются сабли на литовское, турское, угорское, черкасское дело, на кизылбашский, немецкий, угорский, а также и московский выков[13].

В XVI—XVII веках формировались приёмы сабельного фехтования. Особенно сильной была польская школа фехтования (польск. sztuka krzyzowa

), включавшая несколько видов рубящих ударов и парирования. В Польше сабля была оружием, преимущественно, шляхты, и использовалась больше в пешем, чем в конном бою.[14] На Руси сабли использовались поместной конницей, а позднее — некоторыми стрельцами и рейтарами нового строя. Сохранилась сабля Б. М. Лыкова-Оболенского, датируемая 1592 годом, множество зазубрин на которой свидетельствуют о его высоком фехтовальном мастерстве[15]. Сабли были основным длинноклинковым оружием казачества.

В странах Центральной и Западной Европы сабли получают распространение со второй половины XVI века, однако впервые попадают в XIV—XV. Это распространение поначалу не было значительным. В пехоте среди ландскнехтов имела хождение двуручная сабля гросс-мессер, которая появилась в XV веке в Венгрии, и используемый, главным образом, в школах фехтования дюсак. Начиная со второй половины XIV — первой половины XV и вплоть до XVII века также применялись массивные короткие сабли-тесаки, возможно, произошедшие от фальшионов под восточным влиянием — кортелас (Шаблон:Lang-it, Шаблон:Lang-it, нем. kordelatsch

, нем.
kordalätsch
), малкус (Шаблон:Lang-it), сторта (Шаблон:Lang-it), баделер (фр.
Шаблон:Lang
), кракемарт (фр.
Шаблон:Lang
). В XVI—XVII веках имела хождение укороченная «полусабля» — хенгер (англ. Шаблон:Langi-en2). В целом, в течение XVII века в этих странах широко применялось прямое клинковое оружие — такое, как шпага, а сабли получают широкое распространение лишь в XVIII—XIX веках.[16]

Новое время

Русская морская офицерская сабля (слева) образца 1811 года, (справа) образца 1855 года. Военно-исторический музей артиллерии, инженерных войск и войск связи (Санкт-Петербург) Сабля американской кавалерии, 1905
В XVII—XVIII веках под восточноевропейским влиянием сабли распространяются по Европе. Они происходили от сабель польско-венгерского типа. В течение всего XVIII века они применялись в различных странах Европы, включая Англию, будучи, преимущественно, кавалерийским оружием.[17]

В России около 1700 года Петром I армия и её вооружение была изменена по западному образцу. В начале века сабли были на вооружении драгун. При Петре II появились полусабли. В 1759 году по примеру австрийской кавалерии саблями были вооружены драгуны и конные гренадеры. В 1763 сабли составляли вооружение гусар. В 1775 все драгуны вооружены саблями (у некоторых до этого были палаши). В 1786 гренадерские полки перевооружены саблями с медным эфесом, а у егерей они введены вместо шпаг.[18]

Во время Египетского похода Наполеона в 1798—1801 французы оценили местные сабли, после чего у них, а под влиянием французской моды и по всей Европе получили распространение сабли мамлюкского типа. Эти сабли стали штатным оружием в Англии. В России по французским образцам были введены пехотные офицерские сабли образца 1826 г. и драгунские образца 1841 г.. Вместе с тем на Европу оказало влияние вооружение иррегулярных полков русской армии, в которую входили казаки и тюрки, принявшие участие в Заграничном походе. В XIX веке сабли применялись во всех видах войск. Драгуны, гусары, в некоторых случаях — кирасиры были вооружены тяжёлыми кавалерийскими саблями, а уланы и российская иррегулярная конница — лёгкими. На флоте использовались декорированные офицерские и массивные абордажные сабли. В пехоте также имели распространение разнообразные образцы.[17]

В европейских армиях Нового времени сабли имели клинки средней кривизны (45—65 мм), эфесы с громоздкими гардами в виде 1—3 дужек или чашеобразные. Общая длина достигала 1100 мм, длина клинка 900 мм, масса без ножен до 1100 г, масса с металлическими ножнами до 2300 г. В конце XIX века кривизна уменьшается до 35—40 мм и сабля вновь приобретает колюще-рубящие свойства. В это время турецкие и японские сабли стали делаться по европейским образцам.

В 1881 году в России на вооружение регулярной армии были приняты шашки, которые по сравнению с саблями имели лучше выраженные атакующие свойства ценой снижения защитных и отказа от сложных фехтовальных техник, которым солдат-срочников всё равно почти не обучали. Несмотря на то, что по форме клинка они порой близки к ранним саблям, как разновидность последних они не классифицируются. Широкое распространение сабли сохраняли ещё во время Первой мировой войны, а после неё начинают уходить из вооружения европейских армий в связи с общим отказом от холодного оружия. Тем не менее кавалерия, а вместе с ней сабли и шашки, имела незначительное боевое значение до конца Великой Отечественной войны. Вплоть до 1945 года в войне весьма активное участие принимали, с одной стороны, советские кавалерийские корпуса и польская конница, а с другой — немецкие и венгерские кавалерийские бригады и дивизии, однако их основным и практически единственным, за редчайшими исключениями, способом участия в боевых действиях было ведение огневого боя спешившись[19]. В качестве церемониального оружия сабли во многих странах применяются до сих пор.

Катана — это сабля или меч? Мнение эксперта

«Катана — это сабля, потому что у неё изогнутый клинок», — говорят одни. «Форма клинка ещё ничего не значит», — парируют другие. Так что же есть катана и как классифицировать длинноклинковое оружие? Оружейник, фехтовальщик, эксперт по японским боевым искусствам Сергей Поликарпов расставил все точки над «и».

Выйдет кто-то из тумана, Вынет что-то из кармана, Только глаз у атамана Сразу видит — кто да что. Он дуванит без обмана: В шуйце — вострая катана (Что-то вроде ятагана), А в деснице — долото. (Народная русская песня)
Достоинство человека не определяется длиной его меча.

© Миямото Мусаси

Сразу скажу: во-первых, я считаю, что катана — это меч. Во-вторых — это не имеет значения.

Начнём с противоположной точки зрения: «катана — это сабля».

Эта позиция отталкивается от внешнего вида предмета, существует в питательной среде социальных сетей и имеет свою определённую популяцию переносчиков.
Последние слабо знакомы с японской культурой, равно как и с военным делом средневековой Европы. Они считают, что оружие достаточно классифицировать только по форме клинка, точнее по его изгибу. Поэтому называют саблей длинноклинковое оружие с изогнутым однолезвийным клинком и любой рукоятью.
А меч — это когда с прямым обоюдоострым клинком и гардой в виде крестовины. Всё, что не попадает в эти описания, имеет свои уникальные названия: палаш, рапира, колишемар, фальшион, тесак, шпага, шашка.

В расхожем сознании меч — это всегда коннотация с высоким статусом, рыцарством и культурой, символ горней романтической силы. А кривая сабля — это, дескать, подлая азиатская железка, которая вообще не рубит, а только режет.

Прямой и слабоизогнутый клинки

Прямой и изогнутый клинки — зачем они и есть ли принципиальная разница?

Если не вдаваться в описание деталей изгиба клинка, баланса центра тяжести оружия, распределения массы вокруг этой точки, расположения percussion point, спекуляции о назначении елмани (расширение к концу сабельной полосы, в так называемой слабой части клинка, в верхней трети клинка от острия, — Прим.ред.)

и других деталей, — принципиальная разница между использованием прямого и слабоизогнутого клинков невелика.

Особенности и преимущества прямого двулезвийного клинка с симметричной рукоятью очевидны. Это максимальная возможность для кратчайшего преодоления дистанции до цели и оптимальная форма для прямого укола. Это возможность использовать второе острое лезвие после того, как первое затупилось или выщербилось. Важно, чтобы рукоять была именно симметрична, — иначе повернуть, удержать оружие и применить второе лезвие не удастся.
Преимущества изогнутого оружия — в более высокой прочности (арка крепче прямой балки), удобстве возвращения клинка после попадания в цель, а также возможности нанести укол в обход препятствиям.

Как известно всем служившим в Советской армии, если гаубицу положить на бок, можно стрелять из-за угла.
Максимально изогнутые — на 30-45 градусов — клинки персидского шамшира удобнее всего применять на дистанции кулачного боя, форма оружия позволяет колоть противника под тулью шлема и подол доспеха, а главное — вокруг калкана (щита), как будто забивая боксёрские хуки и апперкоты.
Для работы саблей оптимальна рукоять с плавным обратным S-образным изгибом и клювовидным навершием, которое не даёт оружию выскользнуть. Кроме того, при равных габаритах прямого и изогнутого клинков последний существенно удобнее и быстрее извлекается из ножен и вкладывается в них. Для самих фехтования и рубки это несущественно, а для ежедневного ношения очень важно.

Существенной особенностью применения сабли является наличие темляка (ремень, петля, шнур или кисть на эфесе холодного оружия. — Прим.ред.). Я бы сказал более категорично — использовать одноручное рубящее оружие без темляка в конном строю практически невозможно.

Однако сходства более существенны.

Одноручными клинками наносят секущие удары с проносом и возвратом оружия в боевую позицию после замыкания круговой траектории. Техника сабельного боя en gross подобна приёмам с прямым одноручным мечом, поэтому неслучайно в английских армейских руководствах XVIII-XIX веков одними и теми же мастерами преподавались одни и те же действия для венгерской сабли и шотландского палаша. Фехтование саблей и палашом — это, как правило, использование финта, работа на опережение и парад-рипост.

Почему катана — меч

Японская катана (или японский тати — разница только в оформлении деталей монтировки и способе подвеса к поясу) — это двуручный меч со слабоизогнутым клинком (средняя глубина изгиба эдосского клинка — от одного до трёх см). Нередко встречались примерно или даже строго прямые клинки.

Рукоять не имеет ни обратного S-образного изгиба, ни клювовидного навершия, характерных для сабли. Гарда представлена плоским овальным диском, который называется «цуба», она обеспечивает необходимую защиту кисти и упор при нанесении колющего удара.

Двуручный меч способен наносить самые мощные и разрушительные повреждения, и он принципиально отличается использованием рычага.

Очевидно, чем шире руки расположены на рукояти, тем сильнее эффект. Эта особенность двуручного оружия позволяет завершить траекторию силового удара в определённой точке без необходимости замыкать круговое движение. Это даёт возможность, например, перевести рассекающее действие в колющее без опоры в другой клинок.

Даже первое знакомство с техникой традиционного кендзюцу («искусства меча») и историческими приёмами двуручного Langschwert’a сразу выявляет их неотразимое сходство. Практически идентичные боевые позиции, аналогичные принципы нанесения ударов, неотличимые способы работы в соединении, удары навершием, приёмы противостояния в клинче и частый переход в борьбу с использованием меча для броска наземь или ущемления сустава.

Средневековых бойцов Европы и Азии объединяло общее понимание. Затянутого в доспех камакурского самурая или бургундского gent d’armes убить двуручным мечом, скорее всего, не удастся вообще. Наиболее вероятным сценарием схватки двух мечебойных броненосцев будет сваливание одного на землю, обездвиживание в партере и завершение схватки неразлучным мизерикордом (кинжалом с узким сечением клинка для проникновения между сочленениями рыцарских доспехов. — Прим.ред.)

.

Читаем «Сказание о Ёсицуне» (эпос начала 13 века) и находим яркие описания:
«Он выхватил свой меч длиной в три сяку девять сунов

(сяку — примерно 30 см, 1 сун — 1/10 сяку, итого длина лезвия равна 117 см. — Прим. автора);
лезвие молнией блеснуло над его головой, и он с воинственным рёвом двинулся напрямик в наступление…
Какухан шёл на него, ревя, подобно слону, полирующему бивни. И, словно разъярённый лев, ждал его Таданобу. И вот Какухан налетел, распалённый жаждой битвы, и принялся рубить с огромной силой справа и слева, словно бы стремясь начисто скосить противника…

Какухан, размахнувшись мечом, открыл бок, и, как глупый ещё ястребёнок ныряет в клетку за кормом, так Таданобу, нагнувши голову, стремглав скользнул вперёд и ударил. Почувствовав удар, громадный монах решил, что ему пришёл конец, и обильный пот выступил у него на лбу (удар в панцирь ни к чему не привёл, противник не ранен. — Прим. автора)…

Он взмахнул мечом и с силой обрушил удар на макушку шлема Какухана. Тот отшатнулся. Таданобу, выхватив из-за пояса короткий меч, подскочил к нему вплотную и сделал выпад. Остриё угодило по внутренней стороне нашейника. … Таданобу изогнулся и ударил вновь. Меч лязгнул по крепёжной пластине нашейника, но голова Какухана осталась цела

(несколько ударов по шлему были неэффективны. — Прим. автора)…

И когда он поднялся на ноги, Таданобу размахнулся и ударил. …Удар с треском расколол переднюю часть шлема Какухана вместе с наличником и разрубил напополам его лицо. Когда Таданобу выдернул меч, Какухан рухнул как подкошенный»

.
Ещё больше сходств в технике и тактике применения больших мечей длиной от полутора до двух метров — у японских но-дати и европейских montante. Бойцы, подготовленные владеть такими клинками массой от 2,5 до трёх кг, взламывали ряды копейщиков и в одиночку расшвыривали группы противника, как медведь разбрасывает стайки собак.
Таким образом, если речь идёт о длинноклинковом оружии, с исторической и функциональной точек зрения принципиальным является деление на одноручные и двуручные.

Классификация оружия лишь по форме клинка представляется мне близорукой.

Катана, несмотря на наличие изгиба, другими, не менее принципиальными свойствами сабли не обладает.
Конструктивная и прикладная разница не позволяет отождествить эти предметы.
Классическая сабля — это оружие лёгкого кавалериста. Её появление и распространение в Европе XVII века связано с популярностью венгерской гусарской, а затем польской уланной конницы и распространением кавалерийского боя в стиле hit and run.

А что терминология?

Оружиеведческая наука, как любой раздел исторического знания, испытывает большое влияние традиций, исторического контекста и идеологических коннотаций. Любое научное знание требует введения основных понятий, и так как история — наука не узконациональная, они должны быть валидны в международном сообществе.

Как известно, о терминах не спорят — о них договариваются. Любая терминология иерархична, а определения должны быть кратки, удобны и понятны.

Представьте себе, что вы видите в нескольких сотнях метров от себя фигуру человека с длинным оружием в ножнах на поясе. На таком расстоянии идентифицировать его точно не получается, и вы просто скажете, что у него на поясе меч. Какой именно — без уточнений. И будете правы.

Поэтому для примера и обсуждения рассмотрим международную (английскую) терминологию. В ней используется групповое понятие, которое отличает предмет от ножей, кинжалов, топоров и копий.

Любое длинноклинковое оружие — это меч (sword).

Традиционный средневековый меч с прямым обоюдоострым клинком, простой крестовиной, соосной одноручной рукоятью и навершием называется рыцарский меч (arming sword или knight sword). Двуручный/полуторный меч называется long sword или bastard sword.

Прямой обоюдоострый или однолезвийный клинок (в оправе с корзинчатой гардой — basket hilt) — это тоже меч: broadsword или backsword. В русском языке мы используем венгерское слово «палаш». Рукоять может быть прямой или иметь сабельный изгиб для усиления упора в ладонь.

Для описания «неблагородных» европейских мечей с широкими однолезвийными клинками, иногда изогнутыми по оси, иногда с прямым обухом и изогнутым лезвием и соосными рукоятями разного типа есть традиционные термины: мессер, гроссмессер (двуручный), фальшион, дюссак, тесак и прочее.

Для национальных мечей, таких как японские тати, катана, вакидзаси, но-дати или о-дати, сохранены традиционные национальные наименования, которые позволяют безошибочно указать каждый из этих предметов. У классификации японского меча внутри местной традиции есть немало типологических проблем, но сейчас это совершенно неважно.

Что же такое сабля? Сабля — это одноручное оружие с изогнутым однолезвийным клинком, крестовидной гардой и плавным обратным изгибом рукояти. Классические образцы — персидский шамшир, турецкий килич (с ними европейцы познакомились раньше всех и называли их скимитар), венгерская и польская сабля.

Турецкий килич

Позднесредневековый европейский одноручный меч с развитой гардой с защитными кольцами — это side sword (spada da lato по-итальянски), меч, постоянно носимый владельцем. Иногда его называют переходной, или ранней рапирой. Для такого меча характерен длинный колюще-рубящий клинок и сложная корзинчатая или чашеобразная гарда — неотразимая рапира, rapier sword, rapier, espada ropera.

Хотя… Французы рапиру называли просто меч — l’epee, от итальянского spada (длинный меч с широким плоским клинком в античном Риме назывался spatha, понятие дало немцам der Spaten, лопату, а мы в русский язык получили шпатель).

Уменьшение размеров, снижение боевых и защитных свойств в пользу удобства ношения и указания статуса — это costume sword, scarf sword или small sword, то, что в России с XVIII века называлось шпагой.

МНЕНИЕ. Не совсем. В XVII веке шпагами уже пользовались стрельцы. Причём это был штатный вид оружия — см. классическое «…в салдацских и драгунских во всех полкех у салдатов и драгунов и в стрелецких приказех у стрельцов велел учинить по пике короткой, с копейцы на обеих концах, вместо бердышей, и пики долгие в салдацких полкех и в стрелецких приказех учинить же по рассмотрению; а у остальных салдатех и у стрельцов велел быть шпагам

. А бердышей велел учинить в полкех драгунских и салдатских вместо шпаг во всяком полку у 300 человек, а достальным по-прежнему в шпагах быть. А
в стрелецких приказех бердышей учинить у 200 человек, а достальным быть в шпагах попрежнем
у». 1659 год, однако.
Кстати, а где в международной исторической терминологии шпага? А шпаги здесь нет вообще. Потому что мы обсуждаем историческое оружие, а не современное спортивное фехтование. В МОК (Международном олимпийском комитете), впрочем, тоже нет шпаги, там тоже меч — l’epee.
Вообще, интересное слово «шпага» — мы хорошо знаем его однокоренных родственников: шпагат и спагетти. В словах нет совершенства.

Сергей Поликарпов

Технология изготовления

Первые сабли были атрибутом знатных воинов и потому, как правило, инкрустировались золотом и серебром. Клинки производились по сложным многослойным технологиям, характерным и для дорогих мечей, заключавшихся в сварке железных и стальных пластин. В XII—XIII веке сабли становятся более массовым оружием, а потому и упрощается их технология. Большинство клинков теперь производили путём наварки стального лезвия или же цементацией цельножелезной полосы.[6] С XII века сабли исламских стран из науглероженных заготовок, которые в результате особой многократной закалки получали идеальное сочетание вязкости и твёрдости, а край лезвия получался особенно твёрдым.[7]

Особо ценились сабли из дамасской стали Ошибка выражения: неопознанный символ пунктуации «[»Ошибка выражения: неопознанный символ пунктуации «[», однако они были дороги по причине сложности производства и большого перерасхода металла — простая сабля обладала вполне достаточной прочностью, но при этом была гораздо дешевле. Самыми лучшими и дорогими, а потому и редкими, были булатные сабли. К примеру, в середине XVII века на Руси привозная сабельная полоса из персидской стали стоила 3—4 рубля, в то время как тульская сабля — не более 60 копеек[20].

Со второй половины XVI века в Европе, а с середины XVII — и на Руси начали производиться сабли из передельной стали.

Рукоять состояла из черена, как правило, из двух деревянных или костяных накладок, крепившихся заклёпками к хвостовику. В других случаях цельный черен с отверстием надевался на хвостовик. Спереди между плечиками клинка и череном была зафиксирована металлическая крестовина, обеспечивающая защиту руки. На дальневосточных саблях гардой была не крестовина, а цуба. Поздние европейские сабли отличались более сложными гардами.

1

2 февраля 1238 года.

Сам перенос происходит мгновенно и беззвучно.

Еще мгновение назад Андрей метил прикладом в голову немцу, а в следующую секунду оказался на окраине заснеженной деревни. Как и другие члены их многострадальной группы, он находился на узкой заснеженной дороге, хранящей множественные следы лошадиных копыт.

Метрах в двадцати от места появления туристов начинались первые деревенские постройки. Деревня была небольшой, в общей сложности дворов двадцать, но имела довольно большую протяженность, так как была расположена вдоль единственной дороги. Засыпанные снегом почти под самые окна избушки и пристроенные к ним дворы тянулись по разные стороны дороги и таяли в темноте. Света не было ни в одном из окон.

По прикидкам Андрея, мороз стоял градусов двадцать, но, может быть, из-за отсутствия ветра, переносился неплохо.

Молодой человек поднял голову и был поражен открывшимся зрелищем. Ночное небо сияло от миллионов ярких звезд, прекрасно освещающих все вокруг.

Настройка программного обеспечения машины времени была такая, что при начале каждого нового эпизода все члены туристической группы, благодаря имплантированным в тело датчикам возврата, собирались в одном месте. И живые, и, в их случае, мертвые.

Андрей окинул взглядом выживших, осталось их лишь восемь. Вокруг, в снегу, лежали изуродованные тела Светы и Алексея, чуть в стороне с простреленной головой покоился Эдик.

Зная, что напрасно, Андрей все же присел около тела Николая Абрамовича и прошептал ему на ухо:

— Я довел их! — Затем обшарил тело старика в напрасной надежде найти пистолет.

Не нашел он только Рыжковых, так как их тела успели сжечь в лагерном крематории до переброски.

Закончив, поднял взгляд — и на душе посветлело: с Ксюшей все было нормально.

Если судить по внешнему виду выживших, Сашка провел время в лагере «веселее» всех. «По морде ему крепко настучали. Хотя и трофей он приволок самый лучший», — обратил Андрей внимание на только что закинутый за спину автомат.

— Классно выглядишь!

Сашка улыбнулся Андрею разбитыми губами, обнажив дыру вместо левого верхнего клыка, и миролюбиво проговорил:

— Главное — жив! Хотя на таком морозе, думаю, это ненадолго. Надо идти в один из домов, а то замерзнем.

— В деревню нам нельзя! — подавив всхлип, в разговор вступила Лариса Николаевна. Ей сейчас было тяжелее всего: несмотря на разницу в возрасте со Светой, они были близкими подругами.

— Лариса Николаевна права! Надо бежать прочь от деревни, минут через пять начнется атака! — поддержала ее Ксения.

— Чья атака? — удивился Сашка.

— Ребят, вы программу тура читали? — устало задала риторический вопрос девушка. — Атака передового дозора монголов в сто человек. Они атакуют эту деревню, в которой, к несчастью для Владимира, остановился планирующий разведку воевода с полусотней. Дружинники не ждали нападения. Посчитав, что находятся в своем глубоком тылу, пренебрегли охраной, понадеявшись на деревенских. Да и было их меньше — пятьдесят один человек. Своей стремительной атакой монголы застали владимирских врасплох, не дали им даже брони вздеть, порубили на пороге домов. А затем сожгли деревню. Ну а дальше все просто: без воеводы сыновья князя убедили мать встретить татар не под защитой стен, а в чистом поле. В результате — полный разгром. И город, когда к нему подошли тюмены Батыя, оборонять было почти некому. Пятого февраля город был взят штурмом, а детинец пал шестого. Именно свидетелями этого зрелища мы и должны были с вами стать. Так что, ребят, если не хотим стать не только свидетелями, но и участниками этих событий, вперед в лес.

Повисла секундная пауза, а затем заговорил Андрей:

— Нет, нам нельзя бежать. Во-первых, Сашка прав: мы просто замерзнем, это не Австрия, и в этих лохмотьях уже через час окочуримся. Во-вторых, даже если не замерзнем, то без лыж далеко не убежим: вокруг деревни, как я смотрю, поля — и снега там по пояс. И наконец, в-третьих, даже если мы все-таки скроемся от монголов сейчас, то сегодня к концу дня, если я правильно помню, Владимир возьмут в осаду, и вся местность будет кишеть татарскими отрядами. Окрестностей мы не знаем, где прятаться — тоже. Выловить нас будет несложно. Но у меня есть другой план. — Андрей загадочно замолчал.

— Ну не томи! — взмолился Сашка.

— Остаемся здесь и принимаем бой. У нас есть стрелковое оружие: винтовка, автомат да еще граната. Пуль хватит. Я думаю, что они буром не попрут, если свалим передние ряды. Да там и владимирские подоспеть должны.

— А зачем нам это? — спросила девушка.

— Если спасем воеводу, во-первых, будет где согреться, во-вторых, будет кому организовать оборону города, и следовательно, город сможет продержаться не три дня, а больше, и есть вероятность, что нас отсюда перекинет до того, как монголы возьмут город и устроят в нем резню. Саш, что скажешь? Ты у нас основная огневая мощь, — Андрей посмотрел на Сашку.

— Да в общем-то дело говоришь. Я согласен.

Спустя минуту свое согласие выразили и остальные члены группы.

— Ксюш, откуда они навалятся?

— Прямо на нас пойдут по дороге из леса. Сделают ставку на стремительность атаки.

— Отлично, тогда позицию предлагаю занять здесь, — Сашка указал на крышу ближайшего из сараев, перпендикулярно примыкающего к дороге слева.

— Остальным, кроме нас с Сашкой, предлагаю укрыться вон в том сарае. Мужчинам нужно найти хоть какое-то оружие, чтоб, если кто из татар прорвется мимо нас, было чем защищаться.

Прятаться в сарай ушли все, кроме Васи и Ларисы Николаевны.

Вася выломал огромную штакетину из забора и укрылся за сараем, на крыше которого планировали занять позицию молодые люди. Объяснил свой поступок тем, что, если кто зайдет с тыла, он их встретит.

Лариса Николаевна подкинула еще одну идею: дабы владимирские и их сгоряча не порубили, она, как единственная из всех, кто мог хоть как-то объясняться по-древнерусски, решила разыскать воеводу и предупредить.

Используя в качестве лестницы засыпанную снегом поленницу, вплотную примыкающую к сараю, молодые люди быстро забрались на двухскатную, крытую дранкой крышу, попутно обсуждая тактику действий. Уже через минуту, утрамбовав полуметровый слой снега, они соорудили лежанку на скате, противоположном ожидаемому направлению появления врага.

Как казалось Андрею, такая позиция, с одной стороны, обеспечивала защиту всего тела от стрел, а с другой — позволяла вести огонь, слегка приподнявшись и высунув оружие над коньком крыши.

Устроившись поудобнее, Андрей поднял винтовку вверх и выстрелил.

— Ты чего?

— Пусть братья-славяне подъем играют и к битве готовятся.

Проговорил Андрей и принялся наблюдать за стеной леса. Его кромка находилась метрах в трехстах от их позиции. Безоблачное звездное небо прекрасно освещало окружающую местность, и уже через пару минут молодой человек смог разглядеть, как из леса появились всадники и молча понеслись к поселению.

— Началось! — передергивая затвор винтовки, прошептал севшим от волнения голосом Андрей.

В ответ Сашка оскалился своей жуткой улыбкой и ответил:

— Ага! С богом!

Проталкиваясь через сугробы, передние ряды монгольского отряда наконец выбрались из леса на открытую местность. Чуть придержав лошадей, они дали возможность основным силам догнать себя и после этого, бросив коней в галоп, пошли в атаку.

Ксюша не ошиблась, и в полном соответствии с ее словами татары не стали огибать деревню, а ударили вдоль дороги. Пригнувшись к мохнатым гривам своих невысоких лошадок, татары уже неслись во весь опор, оставляя за собой шлейф поднятого снега.

По мере приближения к деревне конная лавина все более и более разгонялась. Прошло совсем немного времени, а расстояние, отделяющее молодых людей от конницы, составило не более ста метров. Несмотря на то что Андрей находился на крыше сарая, несущаяся на него конница производила жуткое впечатление: тусклый отблеск доспехов, яркие блики вынутых из ножен сабель, лязг металла, злые лица в косматых шапках, клубящаяся снежная пурга за их спинами и угрюмое молчание атакующих — все это рисовало картину ожившего древнего кошмара. С трудом подавив в себе огромное желание все бросить и побежать, Андрей сильнее стиснул в руках винтовку.

Вперед отряда на половину лошадиного корпуса вырвался воин на высоком гнедом коне. За считаные мгновения до столкновения именно на нем остановил свой взгляд Андрей. Всаднику было не больше двадцати, его тело защищала длинная кольчужная рубашка с надетым поверх чешуйчатым доспехом, на голове шишак (островерхий шлем) с бармицей, левая рука и половина груди прикрыты красным круглым щитом с шипом в середине, в правой зажата сабля, опущенная острием к земле. Взгляд внимательных глаз не замечает молодых людей, устремлен ниже и куда-то за их спину.

Все!!! Отряд на полной скорости вот-вот ворвется в спящую деревню, теперь таиться нет смысла. Даже наоборот, следует поднять шум, чтобы ничего не понимающие местные в попытке разобраться, что происходит, выскакивали из своих домов навстречу саблям и стрелам нукеров. Как единый живой организм, монгольский отряд исторг из себя боевой клич:

— УРАГХ!!!

Это оказалось чересчур для Сашкиных нервов, и в ответ на рев монголов на атакующую конницу обрушился автоматный огонь.

Планируя бой, молодые люди собирались подпустить отряд поближе, чтобы бить наверняка, экономя патроны. Теперь же, под впечатлением, производимым атакующим врагом, Сашка открыл огонь раньше. Если быть честным с собой, Андрей был благодарен ему за это, так как сам он с трудом сдерживал себя, чтобы не сорваться. В итоге, к моменту начала боя расстояние между ним и монгольским отрядом составило не более пятидесяти метров.

Для монголов атака оказалась полной неожиданностью. Первая, самая длинная Сашкина очередь, выпущенная в гущу атакующего отряда, свалила пятерых, одним из которых был тот, на высоком коне. Пуля попала ему в живот, выбив искры и несколько стальных чешуек. Нукера сложило пополам, скинув с лошади под ноги несущейся конницы. За тело павшего запнулся конь всадника, идущего следом, и верховой вылетел из седла и зарылся в сугроб.

Андрей не отставал: поймав на прицел одного из воинов, заходящего слева, парень выстрелил. Пуля ударила в щит напротив прикрытого левого плеча. Маленький кусочек металла выбил монгола из седла, развернул в воздухе и бросил на землю.

Уже через несколько секунд погибшие стали причиной возникновения в середине наступающей колонны «пробки», затрудняющей движение последующим, — монгольский отряд начал терять свою ударную силу.

К сожалению для молодых людей, прекращать атаку монголы не собирались. Огибая с флангов завал из человеческих и лошадиных тел, определившие угрозу монгольские воины устремились к ней.

Прицеливаясь в очередного воина, Андрей приподнялся над коньком крыши, и в следующее мгновение с гудящим звуком его щеку обожгла выпущенная стрела. Зашипев, парень запоздало пригнулся. Повезло, что стрела лишь рассекла кожу, и вдвойне повезло, что под глазом, а не над ним. В ситуации, когда действовать нужно против большого количества противников, ограничение обзора легко может закончиться гибелью. Смахнув кровь рукавом, Андрей передернул затвор винтовки и, выглянув из-за конька, выстрелил в воина со вскинутым луком. Стрелять пришлось навскидку, стараясь опередить прицеливавшегося в него монгола, однако опередить не получилось. И одновременно с его выстрелом напротив его живота, войдя в конек крыши почти по самое оперение, задрожала стрела. Андрей также смазал, пуля досталась лошади, попав в голову. Несчастное животное перекувыркнулось через голову, погребя под своим корпусом лучника.

Краем глаза Андрей увидел, как до этого поливающий атакующих очередями Сашка, упав на спину, принялся перезаряжать автомат. Стараясь выиграть другу драгоценные секунды, Андрей переключил внимание на его сектор огня.

Наибольшую опасность в этот момент представляли трое. Первый, преодолев толчею, шел по центру. Двое других заходили левее, с Сашкиной стороны. С них Андрей и начал. Выстрел — и один из двоих выпал из седла. Еще секунда — и винтовка стреляет повторно, на этот раз не столь удачно. Всадник получил ранение в ногу и под воздействием убойной силы пули слетел с коня. Не суетясь, Андрей навел на последнего, двигающегося по центру и подошедшего совсем близко. Плавно нажал на спуск, и сухой щелчок возвестил о том, что патронов в винтовке больше нет.

Как в замедленном кино, Андрей увидел, что несущийся воин направляет коня параллельно зданию. Поравнявшись, он оттолкнулся от спины животного, взмывая на крышу. Он еще находился в воздухе, а вскинутая над головой зажатая в правой руке сабля уже начала двигаться навстречу Андреевой голове. Парень понимал, что не успеет ничего предпринять, и в эту секунду воин приземлился на крышу сарая. Скат крыши, крытый старой дранкой, не выдержал веса одетого в доспех человека. И с громким треском нукер провалился внутрь здания. Сверкнув в сантиметре от носа Андрея, сабля впилась в конек и, разрубив его до середины, застряла, вырвавшись из пальцев провалившегося воина.

Наконец заменив магазин, рядом с Андреем вскочил Сашка и короткой очередью сбил еще одного приблизившегося всадника.

А далее картина боя поменялась. Монголы, поняв, что их атака захлебнулась и эффект неожиданности утерян, сменили тактику и взялись за луки. Рассредоточившись метрах в ста от позиции молодых людей, они закружили смертельный хоровод. Двигаясь по кругу, воин, находящийся ближе всего к сараю, посылает в него стрелу и проносится дальше, уступая место следующему. К тому моменту, когда он проходит полный круг, ему как раз хватает времени достать из колчана стрелу и наложить ее на тетиву. Такой прием ведения боя в скорострельности ничуть не уступил Сашкиному автомату, и на позицию друзей обрушился ливень стрел.

Ребята предприняли попытку остановить эту смертельно опасную для себя круговерть, попросту обрушив на врага массированный огонь из двух стволов. Однако, так как расстояние между всадниками увеличилось, а их подвижность возросла, эффективность огня резко упала, особенно у Сашки.

Приподнявшись над укрытием, Андрей навскидку стрельнул и укрылся вновь. С глухим стуком в конек вошли две стрелы. Теперь татары не дают достаточно времени на прицеливание. Сашке проще, он все чаще стреляет, высунув из-за конька лишь руку с автоматом.

Когда поверхность крыши рядом с головой Андрея разлетелась ошметками дранки, он понял, что их положение из неважного превратилось в критическое. Понадеявшись, что кровля способна удержать стрелу и защитить их корпус, молодые люди не учли огромную пробивную силу составных монгольских луков. Если поначалу враги пытались попасть в высовывающихся стрелков, то поняв, что покрытие крыши не способно защитить от пробивающей его навылет стрелы, они сосредоточили обстрел на скате крыши.

Спустя минуту ни о каком ответном огне уже не шло речи, все внимание молодых людей уходило на то, чтобы найти безопасное место для спасения от бьющих через крышу стрел.

— Надо уходить с крыши. Рано или поздно мы здесь словим, — проговорил Андрей, пытаясь укрыться за коньком крыши.

— Слезем — стопчут. И автомат не поможет. Но ты прав, здесь оставаться нельзя. Давай вниз, а там я на противоположной стороне дороги позицию займу — попробуем их так удержать.

Сашка первым сиганул с крыши в снег, спустя секунду Андрей приземлился рядом, лишь чудом не налетев на торчащую палку, скрытую снегом.

Прижались спиной к срубу и, меняя магазин, Сашка проговорил:

— Я сейчас рвану через дорогу, прикрывай.

— Договорились, — просипел Андрей, мокрыми руками запихивая очередную обойму в винтовку.

«Где же дружинники?» — думал Андрей, прекрасно осознавая, что если помощь не появится в самое ближайшее время — им конец. Спустя пару секунд, загоняя патрон в патронник, он проговорил:

— Готов!

— Три, четыре! — рявкнул Сашка и выскочил из укрытия на дорогу.

Не мешкая, вскинув винтовку, Андрей сиганул следом. Открывшаяся картина не сулила им с Сашкой ничего хорошего. Подавив их огонь, противник предпринял еще одну попытку ворваться в деревню. И теперь на друзей во весь опор двигался монгольский отряд.

Ближайшими оказались двое всадников, вооруженных копьями. Андрей навел винтовку на одного из них, но Сашкина короткая очередь (из трех патронов) опередила его. Все пули нашли цель: две попали в щит нукера, идущего правее, пробив и его, и хозяина. Последняя досталась лошади левого. Получив пулю в грудь, конь запнулся, и всадник, перелетев через его голову, крепко приложился о дорогу и по инерции заскользил прямо под ноги Андрею. Парень перехватил винтовку двумя руками и нанес удар прикладом в затылок прикатившему «подарочку».

Рядом с Андреем взвизгнула стрела, другая вошла в землю в десяти сантиметрах от его ноги. Чтобы хоть как-то укрыться, парень упал на колено, вскинул винтовку и выстрелил в следующего летящего к нему на полном скаку всадника. Попал, только ситуацию это уже не меняло — с разных направлений к нему летело еще трое монголов. Пытаясь передернуть затвор, он уже понял, что следующего выстрела сделать не успеет и жить ему осталось несколько мгновений. А следом сильный удар в правое плечо опрокинул его в снег. Над головой блеснула разрубившая воздух сабля нукера, промчавшегося вплотную.

Преодолевая жуткую боль в плече, Андрей с земли, куда его опрокинула застрявшая в плече стрела, встал на колени. Поднял глаза и увидел перекошенное яростью лицо собственной смерти, несущейся на него с обнаженной саблей.

— СЛА-А-АВА-А-А!!! — раздалось где-то за спиной молодого человека, когда его сознание уже начало меркнуть. И последнее, что он увидел — это лицо Васи, стаскивающего его с пути атакующей русской дружины.

Использование

Сабли служили в первую очередь вооружением кавалерии, что предопределило их относительно большую длину и приспособленность для рубящего удара сверху, для усиления которого оружие уравновешивалось на середине клинка.

Достаточно сильный изгиб клинка придаёт рубящему удару режущие свойства, что значительно увеличивает его эффективность. Сабля при ударе скользит относительно поражаемого объекта. Это особенно важно, поскольку рубящий удар всегда наносится по круговой траектории. Кроме того, нанесение удара под углом к поражаемой поверхности увеличивало создаваемое давление. В результате, при рубящем ударе сабля наносит более серьёзные повреждения, чем меч или палаш такой же массы. Повышение кривизны приводит к повышению режущих, но вместе с тем — к ослаблению рубящих свойств.

Европейские сабли, как правило, имели незначительный изгиб лезвия, позволяющий наносить удары вперед, относительно большой вес и закрытую гарду, обеспечивающую прочный, но однообразный захват.

Примечания

1. Vasmer’s Etymological Dictionary
2. Marek Stachowski. The origin of the european word for sabre. Krakow, 2004.
3. А. В. Комар, О. В. Сухобоков «Вооружение и военное дело Хазарского каганата» (Институт археологии НАН Украины)
4. В. В. Горбунов. «Военное дело средневекового населения Алтая (III—XIV вв. н. э.)»
5. Голубєв А. М., Голубєва I. В.
   Однолезвийное оружие с длинным клинком кочевников VII—VIII ввШаблон:Ref-lang = Однолезова зброя з довгим клинком кочовиків VII—VIII ст //
   Археологія
   . — 2012. — В. 4. — С. 42-54.
6. ↑ 6,06,16,2 Кирпичников А. Н., «Древнерусское оружие», 1971.
7. ↑ 7,07,1 А. Н. Кирпичников, В. П. Коваленко. «Орнаментированные и подписные клинки сабель раннего Средневековья (по находкам в России, на Украине и в Татарстане)». 1993.
8. Кирпичников А. Н., «Военное дело на Руси в XIII—XV вв.»
9. К. С. Носов. «Вооружение самураев». 2001.
10. М. В. Горелик. «Армии монголо-татар X—XIV вв.»
11. О. В. Двуреченский. «Холодное наступательное вооружение Московского государства (конец XV — начало XVII века)».
12. Wojciech Zablocki. Ciecia Prawdziwa Szabla.
13. Сабля, оружие // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: В 86 томах (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
14. Польское наступательное вооружение. Ю. В. Квитковский
15. Со слов научного руководителя музеев Московского Кремля А.Левыкина.
16. Вендален Бехайм. «Энциклопедия Оружия».
17. ↑ 17,017,1 В.Шлайфер, В.Добрянский. «Сабля — правды и легенды».
18. Висковатов А. В., «Историческое описание одежды и вооружения российских войск», ч.1.
19. Алексей Исаев. Антисуворов. Десять мифов Второй мировой. [1]
20. В.Волков. «Войны и войска Московского государства».

Энциклопедический словарь (2009) САБЛЯ (ХОЛОДНОЕ ОРУЖИЕ)

В начало словаря

По первой букве

0-9 A-Z А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Ъ Ы Ь Э Ю Я

САБЛЯ (ХОЛОДНОЕ ОРУЖИЕ)

САБЛЯ (холодное оружие) — СА́БЛЯ (от венг. szabni — резать), рубящее холодное оружие.

Состоит из стального изогнутого клинка (см. КЛИНОК) с лезвием на выпуклой стороне и рукояти (эфеса). Появилась на Востоке в 6-7 веках, позже — на Руси и других европейских странах.

Сочетание кривизны клинка сабли со значительным отдалением центра тяжести от эфеса увеличивает силу удара и площадь поражаемого пространства. Эфес сабли имеет рукоять с темляком (см. ТЕМЛЯК) и крестовину с перекрестьем (восточные сабли) или иную гарду (см. ГАРДА (часть эфеса)) (европейские сабли). Ножны (см. НОЖНЫ) сабли бывают деревянные, обтянутые кожей, сафьяном и бархатом или металлические (19-20 века), вороненые (см. ВОРОНЕНИЕ), хромированные (см. ХРОМИРОВАНИЕ) и никелированные (см. НИКЕЛИРОВАНИЕ) с наружной стороны.

Сабля появилась на Востоке и получила широкое распространение у степных народов Восточной Европы и Средней Азии в 7-8 веках. Первоначально сабля была как рубящим, так и колющим оружием. В 14 веке на сабле появляется елмань (см. ЕЛМАНЬ) — утолщение в боевой части клинка, которое утяжеляло оружие и увеличивало силу удара. С этого времени сабля становится преимущественно рубящим оружием. Наиболее характерными саблями этого периода были турецкая и персидская с прямой рукоятью, крестовиной с перекрестьем на эфесе. Сабля имела малую массу (без ножен 850-950 г, с ножнами — 1100-1250 г), большую кривизну клинка, длину клинка 750-850 мм, общую длину — 950-970 мм.

В европейских армиях 18-19 веков сабли имели клинки средней кривизны, эфесы с громоздкими гардами (см. ГАРДА (часть эфеса)) в виде одной-трех дужек или чашеобразные. С 19 века ножны европейских сабель обычно делали из металла. Общая длина европейской сабли достигала 1100 мм, длина клинка — 900 мм, масса без ножен до 1100 г, масса с металлическими ножнами до 2300 г. В конце 19 века кривизна клинка сабли уменьшилась, и она вновь приобрела свойства колющего оружия. В иностранных армиях сабля была на вооружении до конца Второй мировой войны, а после нее саблю стали использовать как парадное оружие.

Персидские сабли

Персидские сабли представляют собой типичный образец восточного оружия с длинным клинком. Клинки наиболее известной персидской сабли шамшер (см. ШАМШЕР) — узкие, большой кривизны с плавным изгибом. Небольшая тонкая рукоять имеет маленькую головку и прямую длинную крестовину. Деревянные ножны обычно оклеиваются тисненой кожей, прибор их состоит из двух обоймиц и наконечника. Среди шамшеров чаще встречаются сабли с клинком без елмани. Шамшер стал основним типом сабли для всего мусульманского региона от Марокко до Пакистана. Его клинок часто гравируется изречениями из Корана.

Кавказские сабли

Кавказские сабли схожи с персидским шамшером: клинок узкий, большой кривизны, плавного изгиба. Рукояти кавказских сабель тонкие, с небольшой крестовиной и головкой. Ножны деревянные, оклеены кожей. Прибор ножен обычно состоит из двух металлических обоймиц с кольцами и нередко наконечника.

На Кавказе было распространено несколько видов сабель. Они украшались и отчасти изготовлялись по национальным, исторически сложившимся образцам, по орнаменту сабель в большинстве случаев можно определить место их производства.

Легкая кавказская сабля имеет очень широкий короткий клинок слабой кривизны с долами и очень острым концом. Рукоять с черенком плоскоовального сечения, постепенно суживающимся к головке, которая делается в форме звериной головы с раскрытой пастью. Крестовина маленькая, иранского типа. Ножны деревянные, оклеены кожей, с прибором иранского образца.

Тяжелая кавказская сабля имеет широкий тяжелый длинный клинок, нередко с долами и елманью, массивную костяную или роговую рукоять с набалдашником в форме птичьей головы и большой массивной крестовиной. Ножны большие, плоские с тяжелым прибором, у наконечника обычно делается гребень.

Расцвет изготовления грузинских сабель приходится на 16-17 века. В их монтировке широко применялась чеканная медь, гравированное или гладкое серебро. Орнамент сабель — растительно-стилизованный, преимущественно состоящий из виноградных гроздьев. В 18-19 веках ножны грузинского боевого оружия — сабель, шашек, кинжалов — обычно оклеивались кожей или сафьяном, иногда бархатом. Некоторые грузинские сабли 17-18 веков имели скорее парадное предназначение, нежели боевое. Рукояти этих сабель с замкнутой полукруглой головкой имели очень сильный наклон назад, который не позволял эффективно использовать оружие в бою. На ножнах сабель прикреплялась колоколообразная юбка из сафьяна или обтянутая бархатом. Прибор обычно делался из прорезного и чеканного серебра, иногда с позолотой.

Хевсурские сабли (Хевсуретия — область в Восточной Грузии) в большинстве случаев относятся к типу легких кавказских сабель. Накладки на рукояти и ножнах и орнамент на них такие же, как и у хевсурских палашей. (см. ПАЛАШ)

В Армении были распространены легкие кавказские сабли, а также персидские шамшеры с характерным геометрическим орнаментом на приборе рукоятей и ножен. В центре орнамента армянских сабель расположены ромбовидная розетка, составленная из спирально извивающихся линий, и изображение животных (тигров или львов).

Азербайджанские сабли делаются по типу легких кавказских и персидских шамшеров. Обычно их металлический прибор украшается крупным густо расположенным растительно-цветочным орнаментом, исполненным золотой или серебряной насечкой. Особенностью этого орнамента является ярко выраженная стилизация его элементов и некоторая асимметричность. В Азербайджане были распространены и тяжелые кавказские сабли, украшавшиеся обычно золотой или серебряной насечкой. В азербайджанском орнаменте сильны элементы мусульманского искусства: арочные мотивы, редкие сильно стилизованные лепестки на извивающихся ветках, заключенные в своеобразных картушах.

В Дагестане были широко распространены легкие кавказские сабли с клинком иранского типа. Эти сабли, особенно изготовленные в Кубачах, отличаются исключительной пропорциональностью составных частей и большим изяществом форм и украшений. Кубачинские мастера используют разнообразные технические приемы украшения оружия. Это — простая и глубокая гравировка, чернь (см. ЧЕРНЬ (черные изображения)) , позолота, канфарение, насечка, резьба, сочетание которых придает оружию исключительно нарядный и богатый вид. В основе одного из кубачинских орнаментов — «тутта» — лежит прямой длинный стебель с симметрично отходящими от него по обе стороны короткими прямыми или изгибающимися ветками, усаженными лепестками и цветками. Эти элементы имеют определенную стилизованную форму, количество их не превышает двух десятков, но применяются они в настолько разнообразном сочетании, что создается впечатление неповторимости рисунка.

Другой основной кубачинский орнамент — мархарай — имеет в своей основе извивающийся длинный стебель, от которого отходят по сторонам ветки, полные цветов. Орнаментами тутта и мархарай обычно покрывали всю украшаемую поверхность.

Два менее распространенных орнамента москов-накыш (московский рисунок) и сита (от русского слова «сито») появились в Кубачах в 16-17 веках с развитием русско-кавказских отношений. Москов-накыш (или представляет собой кустик или ветку, усаженные обычными кубачинскими лепестками и цветками, с использованием декоративных элементов русского орнамента. Орнамент «сита» представляет собой мелкую сетку из взаимно перекрещивающихся параллельных линий, между которыми вписывают точки, галочки и мелкие цветы.

Среднеазиатские сабли

В Средней Азии сложилась национальная форма сабли с узким клинком небольшого изгиба и простой рукоятью, имеющей очень маленькую прямую крестовину и большую головку, немного отклоненную назад. Ножны сабли были деревянными, с характерными обоймицами и наконечником. В Средней Азии были повсеместно распространены и сабли типа персидских шамшеров. Такие сабли получили конструктивную или декоративную доделку — своеобразный кожаный чехол на всю рукоять. От собственно персидских эти сабли отличаются художественным орнаментом, выполненным на приборе гравировкой, чеканкой, тиснением, эмалью, чернью, позолотой, насечкой в сочетании с самоцветами и, особенно бирюзой.

Наиболее древними из сохранившихся образцов сабель являются киргизские — узкие, длинные, со штыкообразными концами, приспособленные для прокалывания сквозь кольца кольчуги. Рукояти киргизских сабель с очень короткой крестовиной оклеиваются обычно кожей животных; тем же материалом оклеиваются ножны с левой стороны, правая сторона же оклеивается древесной корой. Оправа головок рукоятей и обоймиц на ножнах чаще всего серебряная с гравированным или черневым орнаментом.

Бирюза и эмаль бирюзовых и синих оттенков наиболее часто используются для украшения среднеазиатских саблей, особенно бухарских и хивинских. Чеканное и штампованное серебро иногда сплошь покрывает рукояти и ножны бухарских и хивинских сабель. Их портупеи украшаются массивными серебряными бляхами, также обычно с бирюзой. Клинки бухарских и хивинских сабель по форме очень близки к персидским. Нередко при изготовлении сабли использовались привозные персидские клинки. Но форма бухарских сабель — с небольшой елманью на узком клинке — местного происхождения. Бухарские сабли чаще всего украшаются стилизованным растительным орнаментом, исполненным росписной или перегородчатой цветной эмалью. Ножны бухарских сабель обычно обтягивались черной кожей, рукояти делались из целого куска нефрита; бирюза, самоцветы и серебро применялись для украшения рукояти, ножен и портупеи. Хивинские сабли украшаются чеканным серебром с растительно-цветочным крупным орнаментом в виде цветов яблони.

При украшении кокандских сабель растительный орнамент наносится обычно с помощью черни с гравировкой и позолотой.

Таджикские сабли отличаются массивными рукоятями и ножнами, украшенным тонким серебром с асимметричным крупным цветочным орнаментом, нанесенным легкой, неглубокой чеканкой или тиснением. У таджикских сабель рукояти обычно сплошь обшивались кожей или замшей с петлей для надевания на кисть руки. Ножны нередко обтягивались тканью вместо кожи.

Клинки афганских сабель не отличаются от персидских или индийских, но их рукояти обычно делают стальными с небольшой крестовиной, концы которой загнуты вниз. В орнаментации афганских сабель заметно влияние соседних стран. Для украшения клинков и прибора рукоятей и ножен используют насечку, гравировку, оброн. В орнаменте сочетаются как восточные элементы — арки, цветки, лепестки, так и европейские растительные и декоративные — завитки, раковины, при этом среди орнамента часто встречаются военные сюжеты или оружейная арматура.

Турецкие сабли

Основной образец турецкой сабли имеет тяжелый широкий клинок с елманью и резким изгибом. Рукоять у нее массивная костяная или роговая, утолщающаяся к большой отогнутой назад головке и длинной, прямой крестовиной. Ножны сабли деревянные, в средней части оклеены кожей, с большим устьем, обоймицей, имеющей два кольца, и очень длинным наконечником. Для удобства вынимания клинка ножны имеют специальный вырез у устья. Облегченный вариант турецкой сабли имеет клинок персидского типа, но с крутым изгибом.

Во второй половине 19 века в турецкой армии была введена легкая офицерская сабля с небольшой рукоятью обычного типа и маленькой крестовиной с загнутыми в сторону клинка концами.

Русская сабля

На Руси сабля известна с девятого века, с четырнадцатого века она стала господствующим видом холодного оружия в русской армии (в Западной Европе — с конца 16 века). В 15-17 веках саблей вооружались воины русской поместной конницы, стрельцы, казаки. С 18 века в европейских и русской армиях сабля состояла на вооружении личного состава легкой кавалерии и офицеров в других родах войск. В 1881 в русской армии сабля была заменена шашкой и сохранилась лишь в гвардии как парадное оружие, а также у некоторых категорий офицеров для ношения вне строя.

До 1874 на русском флоте использовалась морская полусабля (см. ПОЛУСАБЛЯ) — сабля с укороченным до 60 см клинком. Затем полусабля была заменена на морскую саблю с длиной клинка около 82 см.

Сабельный этикет

«Этикет сабли» считался пришедшим с Востока, где младший, салютуя саблей, одновременно прикрывает поднятой рукой глаза, как бы «ослепленный» великолепием старшего. По другой версии происхождение «этикета сабли» возводят к крестоносцам. Изображение распятия и креста на рукоятке меча и на эфесе сабли было обычным явлением во времена рыцарства. На кортике у английских моряков он сохранился до сих пор. Обычай целования креста или распятия перед боем был распространен в большинстве стран христианского мира.

В современном отдании воинской чести саблей или шашкой отражается древняя традиция. Поднятие сабли «подвысь», то есть эфесом к подбородку, — отражение старинного обряда целования креста на рукоятке. Опускание клинка острием вниз — знак признания своего подчинения.

В Англии сохранился еще один обычай, связанный с саблей. При суде над морским офицером обвиняемый, войдя в помещение суда, отстегивает саблю и кладет ее на стол перед судьями. Перед вынесением приговора он удаляется и, когда возвращается назад, по положению сабли узнает результат: если сабля лежит острием к нему — значит, он признан виновным, а если эфесом к нему — значит, он оправдан.

В начало словаря

© 2000- NIV